Тирания экспертов. Экономисты, диктаторы и забытые права бедных

Истерли Уильям

По вопросу о том, как общества переходят от бедности к богатству, Хайек и Мюрдаль придерживались разных мнений. Пожалуй, лучше всего их разногласия отражены в их противоположных взглядах на роль индивидуальных прав в экономическом развитии общества.

В своих научных публикациях Мюрдаль никогда не придавал индивидуальным правам сколько-нибудь важной роли в вопросах экономического развития. По его мнению, бедные не только не заинтересованы в отстаивании своих прав, но и неспособны на активное проявление личной инициативы, даже если бы эти права у них были. Он полагал, что для достижения целей развития странам третьего мира с их «преимущественно неграмотным и апатичным населением» необходимы сильные национальные правительства [3] . Мюрдаль утверждал, что даже такие нарушения личных прав, какие происходят «в авторитарных условиях советского коммунизма», нередко «удовлетворяют определенным склонностям населения подобных стран… на протяжении веков приученного подчиняться приказам властей» [4] .

3

Gunnar Myrdal, Development and Under-Development: A Note on the Mechanism of National and International Inequality (Cairo: National Bank of Egypt, 1956), p. 65.

4

Gunnar Myrdal, An International Economy: Problems and Prospects (New York: Harper, 1956), 145.

Мюрдаль

считал, что усилия в области развития останутся «в значительной мере неэффективными», если не будут опираться на «правила, обеспеченные принуждением», т. е. «обязательства, налагаемые на граждан и поддерживаемые силой» [5] . Например, для роста производства нужны большие капиталовложения в отрасли машиностроения, но население может отказаться сберегать в объемах, необходимых для финансирования таких инвестиций. Тогда правительству придется прибегнуть к принудительному сбережению, изымая часть доходов населения через налоги и накопительные схемы, что обеспечит необходимые инвестиции. Точно так же предлагаемые экспертами новые технологии повышают продуктивность сельского хозяйства, но нет уверенности, что крестьяне будут внедрять их добровольно. В таком случае правительству для увеличения объема производства следует вводить улучшенные сорта сельскохозяйственных культур и породы домашнего скота, «даже если для этого потребуется забить часть беспородного и недокормленного стада» [6] .

5

Gunnar Myrdal, Asian Drama: An Inquiry into the Poverty of Nations. 3 vols. (New York: Twentieth Century Fund, 1968), цит. по: P. T. Bauer, Dissent on Development: Studies and Debates in Development Economics (Cambridge, MA: Harvard University Press, 1976), 187.

6

Ibid., 189.

Напротив, Хайек долгие годы писал о том, что права личности сами по себе являются ценностью – и вместе с тем средством, при помощи которого общество выбирается из нищеты к процветанию. Он приветствовал переход от «жестко организованной иерархической системы» к системе, при которой люди «сами формируют условия собственной жизни», как основу процветания Запада [7] . Хайек отмечал, что его ужасали современные ему фашистские и коммунистические режимы, при которых «личность служит лишь средством реализации целей высшего порядка, именуемых общественными или национальными интересами». Отсюда проистекают «пренебрежение к жизни и счастью конкретного человека», а также «нетерпимость и жестокое подавление инакомыслия» [8] .

7

F. A. Hayek, The Road to Serfdom: Text and Documents; The Definitive Edition, ed. Bruce Caldwell. Volume 2, The Collected Works of F. A. Hayek (Chicago: University of Chicago Press, 2010), Kindle edition, location 1740; Ф. А. фон Хайек. Дорога к рабству (Москва: Новое издательство, 2005), 42.

8

Ibid., 4038; там же, 153.

Хайек в равной степени осуждал как «преклонение перед властью», так и «оголтелый национализм». Он порицал тех, кто не защищает личность от «произвола власти», пока эта власть используется для достижения – как они полагают – «правильных целей». Для тех, кто делает из Хайека «икону» правой идеологии, ирония судьбы состоит в том, что его критические стрелы были направлены против консерваторов [9] .

Каковы же были те «правильные цели», ради которых, как опасался Хайек, консерваторы воспользуются орудиями государственной власти? Хайек продолжал атаковать «антидемократические» консервативные силы, которые отстаивают права «ограниченной элиты» [10] и ради защиты правящего меньшинства от экономических перемен используют «привилегии, монополию и прочие средства государственного принуждения» [11] . От такого разворота событий Хайек принципиально ограждал права личности, являющиеся постоянным генератором новых возможностей для людей, а значит, постоянным источником смены политических и экономических элит. Для Хайека «единственная прогрессивная политика – это по-прежнему политика, направленная на достижение свободы личности» [12] . Хайек не мог также примириться ни с консерваторами, использующими власть государства для навязывания гражданам обязательных принципов поведения или националистических настроений, ни с теми, кто считает себя «вправе предписывать другим собственные моральные ценности» [13] . Как мы убедимся ниже, он видел опасности, которыми такое использование государственной власти чревато для меньшинств – носителей иных этнических, культурных или нравственных кодов. Продолжая выступать против консерваторов – но отмечая, что его критика касается и прогрессистов, – Хайек высмеивал теоретиков империализма и колониализма, считающих «свой путь развития наилучшим из возможных» и видящих задачу в том, чтобы «цивилизовать другие народы» с помощью такого благодеяния, как «эффективное управление» [14] .

9

F. A. Hayek, The Constitution of Liberty: The Definitive Edition, ed. Ronald Hamowy, The Collected Works of F. A. Hayek, Volume 17 (Chicago: University of Chicago Press, 2011), Kindle edition, locations 13822, 13901, 13836.

10

Ibid., 13869.

11

Ibid., 13862–13863.

12

Hayek, Road to Serfdom, 5842; Хайек, Дорога

к рабству, 227.

13

Hayek, Constitution of Liberty, 13840–13841.

14

Ibid., 13920.

Долгие десятилетия Хайек и Мюрдаль придерживались противоположных взглядов. Хайек очень четко дал понять, почему он отвергает взгляды Мюрдаля наряду с аналогичными взглядами. При этом Мюрдаль никогда не оспаривал тезис о том, что индивидуальные права с точки зрения развития имеют решающее значение. В его объемистых сочинениях ответа на этот аргумент Хайека (или кого-либо еще) мы не найдем. Он утверждал, что его подход к процессу развития «снискал единодушное одобрение со стороны правительств и экспертов в развитых странах» [15] .

15

Gunnar Myrdal, Economic Theory and Under-Developed Regions (London: Duck-worth, 1957), 84.

Как ни странно, ссылка Мюрдаля на «единодушное одобрение» оказалась справедливой. Как мы увидим в следующих главах, к 1950 году среди «правительств и экспертов» Запада по поводу развития стран третьего мира выработался консенсус. Общая поддержка курсу на авторитарное развитие среди экспертов достигалась за счет того, что противники такого курса объявлялись не принадлежащими к этой категории специалистов. Поэтому-то столкновения позиций Хайека и Мюрдаля по вопросам развития так никогда и не произошло. Тем единственным спором, который имел место, был спор между сторонниками государственного вмешательства [в экономику] и сторонниками свободного рынка. Однако, как мы увидим, этот спор был совсем не равнозначен дискуссии о роли индивидуальных прав. Такой дискуссии применительно к вопросам развития (которую мы лишь попытались вообразить) в действительности никогда не было. Не слышно ее и в настоящее время.

Хайек бежит от нацистов

Чтобы понять, почему Хайек был столь озабочен защитой прав личности, стоит вспомнить историю его жизни. Фридрих Август фон Хайек родился 8 мая 1899 года в Вене, столице тогдашней Австро-Венгерской империи. Его родители происходили из мелкопоместных дворян, так что Хайек имел полное право на аристократическую приставку «фон». В 1919 году дворянские титулы были упразднены, и фамилия «Хайек» стала писаться без приставки (впрочем, многие оппоненты продолжали называть Фридриха Августа «фон Хайек», подчеркивая его сословное происхождение в надежде вызвать этим негативные ассоциации) [16] .

16

Bruce Caldwell, Hayek’s Challenge: An Intellectual Biography of F. A. Hayek (Chicago: University of Chicago Press, 2008), Kindle edition, location 2744. Еще одна сложность с написанием его фамилии возникла в связи с тем, что, переходя в подданство Великобритании, Хайек в качестве документа представил свидетельство о рождении, где был записан как фон Хайек, что и стало его официальной британской фамилией.

Первый контакт с англоязычным миром возник у Хайека в 24 года, после того как в Вене он познакомился с Иеремией Дженксом, профессором Нью-Йоркского университета. Дженкс предложил Хайеку поработать в Америке в качестве научного ассистента. Пребывание Хайека в Нью-Йорке продлилось с марта 1923 года по май 1924 года и имело два важных последствия [17] . Во-первых, Хайек освоил английский язык; во-вторых, углубил свои познания в англоязычной экономической литературе. Последнее позволяло ему всегда быть в курсе мировых достижений в сфере экономики, первое – открывало доступ к международной аудитории, особенно в Соединенных Штатах и в Великобритании.

17

Leif Wenar, ed., Hayek on Hayek: An Autobiographical Dialogue (Oxford: Taylor and Francis, 2007), Kindle edition, location 1306.

Вернувшись в Вену, Хайек окунулся в ее бурную интеллектуальную атмосферу. В Вене существовала одна из крупнейших еврейских общин Европы, и ее члены были широко представлены в научных кругах. Впоследствии Хайек писал: «трудно переоценить, сколь многим я обязан… знакомству… с еврейской интеллигенцией Вены… чей академический и общекультурный уровень далеко превосходил мои скромные личные достижения» [18] .

В 1930-е годы партия австрийских нацистов развивалась по примеру немецких нацистов Гитлера (который и сам, как мы помним, был по происхождению австрийцем). Большинству австрийских евреев – друзей Хайека – пришлось отправиться в эмиграцию. Одним из первых эмигрантов стал его близкий друг Фриц Махлуп. В письме от 1 мая 1936 года Хайек писал Махлупу о Вене: «Быстрота интеллектуальной капитуляции и политического распада…потрясает» [19] . Сам Хайек к тому моменту нашел прибежище в Лондонской школе экономики, где ему предложили должность. С 1 марта 1933 года Хайек, еще мало кому известный 34-летний экономист, приступает к преподаванию в Лондонской школе экономики.

18

Ibid., 1164–1170.

19

Sylvia Nasar, Grand Pursuit: The Story of Economic Genius (New York: Simon and Schuster, 2011), p. 375

Месяцем ранее к власти в Германии пришел Гитлер. За день до того, как Хайек прочел первую лекцию в Лондонской школе экономики, Гитлер, в качестве предлога сославшись на поджог Рейхстага, требует от президента Гинденбурга подписать декрет такого содержания: «На основании пункта 2 статьи 48 имперской конституции в целях противодействия коммунистическим актам насилия, представляющим угрозу для государства, постановляется следующее: […] ограничения свободы личности, свободы выражения мнений, включая сюда свободу печати, право союзов и собраний, […] производство обысков и конфискаций, а также ограничения права собственности, допускаются независимо от пределов, обычно установленных законом» [20] .

20

German History in Documents and Images, Volume 7, Nazi Germany, 1933–1945, Decree of the Reich President for the Protection of the People and State (“Reichstag Fire Decree”), February 28, 1933,accessed September 4, 2013.