Тирания Ночи
Шрифт:
Но до того, что сучилось в Сонсе, дело не дошло.
Когда Бронт Донето со своим отрядом прибыл в Брот, самые серьезные волнения уже улеглись. Да, нынешние горожане уже в подметки не годились предкам, которые умели веселиться не в пример лучше.
Стоял ясный прохладный день, недавние проливные дожди успели смыть с мостовых большую часть отбросов, поэтому воздух был относительно свеж. И все равно вошедшие в город принципат и его телохранители чувствовали себя не в своей тарелке. Донето спешил поскорее скрыться с глаз, он не хотел, чтобы разнеслись слухи о его возвращении.
Хотя,
Принципат отвел своим людям ровно столько времени, сколько нужно было, чтобы поесть и наскоро помыться с дороги, а потом вызвал всех в центральный зал своего особняка. Особняк этот, сложенный из старого потемневшего известняка, больше напоминал крепость и находился на расстоянии полета стрелы от цитадели Бенедокто. А вот она уже была крепостью в самом прямом смысле слова.
В Броте у каждого из пяти кланов была своя твердыня, хотя закон не разрешал им держать войско, необходимое для ее обороны. Замок Бенедокто превосходил размерами остальные.
Войдя в зал, Элс увидел, что сам принципат не тратил времени на отдых: он не снял походной одежды, не помылся и ел на ходу из деревянной миски, в которой лежали оливки, маринованный чеснок, лук и кусочки сыра и колбасы.
Видимо, остальные люди в зале (кроме него самого, Донето и Пинкуса Горта) были слугами принципата, которые остались в Броте, когда хозяин отправился спасать заблудший Коннек.
Они содержали дворец в порядке и чистоте, словно поджидая господина в любую минуту.
– Или кто-то предупредил их о его скором возвращении, – предположил Пинкус. – Например, тот парень, который привез выкуп. А мы меж тем лишились друга и приобрели себе начальника.
– Зачем же опять так цинично?
Возвращение Донето к себе прежнему началось еще до их отъезда из Племенцы.
– Осторожно, – предупредил Горт.
К ним подошел Донето.
– Хект, – сказал он, – нам несказанно везет. В этой неразберихе никто не знает толком, кто есть кто и что происходит. Сначала я собирался внедрить тебя в клан Арньена, чтобы ты следил, придерживаются ли они курса, избранного патриархом. Но это уже после того, как на голосовании в коллегии они выдали бы себя. А теперь Родриго Колоньи мертв, и Безупречному нужно нейтрализовать на один голос меньше, поэтому голос Арньена можно пока оставить про запас. Пусть по-прежнему притворяются, что выступают против нас. Мы найдем тебе применение получше. Ты, кстати говоря, на службе у клана Арньена уже несколько месяцев, а меня знать не знаешь.
– Пинкус, – спросил у товарища Элс, – кто этот прекрасный незнакомец?
Донето сначала сердито сверкнул глазами, но потом все же расплылся в довольной улыбке.
– Но я вас все-таки знаю, – продолжал ша-луг. – И об этом известно всем, кто был в Коннеке. Особенно тем солдатам из войска Братства, которые сбежали в Брот. А еще не забудьте про тех – из Племенцы. Ганзель в любой момент может смешать наши планы. Помните, я же еще и в имперские шпионы записался.
– Наверное, ты прав, – нахмурился Донето. – Думаю, мы сделаем вот как: в семействе Бруглиони случилось большое несчастье, они весьма нуждаются в помощи опытного
Элс с улыбкой кивнул, но потом закатил глаза:
– Очень уж хитроумная получается схема. Я буду о самом себе строчить отчеты и самому себе их посылать, а в них писать о том, как лучше повлиять на меня, чтобы я лучше следил за самим собой.
– Есть такая народная песня, – одними губами улыбнулся Донето, – о парне, который приходится самому себе и дядей, и шурином. Хект, нужно воспользоваться этой возможностью, пока все заняты другим. Пойдем, тебе нужно кое с кем познакомиться.
– Приказывайте, вы ж начальник, – неохотно откликнулся Элс.
Он-то надеялся влиться в жизнь Брота постепенно, без лишнего шума. Но если удастся внедриться в один из пяти кланов…
Бронт Донето отвел его в какой-то темный закуток. Там сидел старик в кресле-каталке и настороженно наблюдал за гостями принципата.
– Пайпер Хект, – представил Донето. – Это Сольни Саяг и его сын Рогоз – представители семейства Арньена. Возможно, вы с Рогозом раньше встречались. Он служил в северных краях.
– Не думаю. Вряд ли мы встречались, – отозвался Элс, протягивая руку и вглядываясь в лицо молодого человека, стоявшего за креслом. – Рогоз, вы меня раньше видели?
– Нет.
Мужчина говорил уверенно и скупо отвешивал слова. Рукопожатие у него было сильным. Судя по виду, неместный – смуглее и неказистее обычных фиральдийцев.
– Вы не из Брота? – спросил Элс.
– Мой отец родом из Обризока.
– Не знаю, где это.
– Небольшой городок в Кревельдии. Кревельдия славится своими лошадьми. Он стал изгнанником, но сейчас не время предаваться воспоминаниям. Соберите свои вещи.
Элс вздохнул. Хорошо, что он привык к кочевой жизни.
Племенца и сидение в тамошних застенках были, пожалуй, для него самым спокойным периодом за последние десять лет.
– Куда тебя послали? – поинтересовался Пинкус.
– Новая служба. Принципат желает, чтобы я приступил немедленно. – Тейдж пожал плечами. – Увидимся в Броте.
– Целоваться только тогда не лезь.
– Присмотри за Бо и Джо. Пусть Бо не шляется по борделям, если не хочет помереть от какой-нибудь дряни.
Элс боялся, что будет скучать по Пинкусу так же, как скучал по Костылю и остальным участникам того андесквелузского похода, который теперь казался ему лишь услышанной от кого-то давным-давно сказкой.
Они покинули особняк Донето через боковую дверь. Рогоз Саяг толкал кресло на колесах. Колени старшего Саяга укрывал плед, под которым вполне могло лежать оружие или что-нибудь в этом роде. Снаружи их поджидали двое вооруженных громил.
– В Броте небезопасно, – пояснил Сольни Саяг. – На улицах полно озверевших от голода людей.
Элс нес пожитки за плечами. Он уже привык таскать все свое добро на себе, словно какая-нибудь кочевая черепаха.
Ша-луг пытался вести непринужденный разговор и в то же время не показывать вида, что внимательно изучает улицы, по которым они шли, и собеседников. Отец и сын Саяги и их охрана с превеликим трудом создавали видимость беседы.