Титановый бардак
Шрифт:
— Ну да, Сталин, после того, как узнал, что товарищ Броз героически воевал против России и даже медаль за это получил, очень скептически относится к демонстрируемым хорватом знаками любви к русским людям, и хотелки его жестко ограничивает.
— Ну, когда женушка моя доказывает, что Македония всегда была частью Болгарии…
— И Фракия. Прямой выход с Эгегейскому морю очень невредным будет.
— Кстати, я не из любопытства, а мне просто интересно: зачем Оля железку тянет в Александрополис шириной в пятнадцать двадцать четыре? Там же почти семьсот километров дороги под нашу колею перешивать
— Подумаешь, делов-то: семьсот километров перешить! Я слушала, что Оля, когда в Софию летала, договорилась с болгарами всю их железнодорожную сеть на пятнадцать двадцать четыре перешить. Эти ребята в школе арифметику учили, считать умеют: у них железнодорожной промышленности вообще нет, а на германскую в наблюдаемой перспективе рассчитывать не приходится. А учитывая, что наши вагоны и локомотивы заметно германских дешевле, а грузоподъемность выше…
— Но старой-то дорогой пользоваться можно, а тут такие затраты…
— Мы дорогу в Александрополис для себя ведь строим и про колею болгар спрашивать не собираемся — и они это знают. Но даже по самым первым прикидкам по этой дороге пойдет почти половина трафика всех болгарских дорог, к тому же именно эта дорога соединяет Бургас и Варну. А если прикинуть, что от дороги пойдет ветка на Солунь через Ямбол и Пловдив, то получится куда как больше половины — а держать две системы железных дорог слишком накладно. А к тому же Оля прикинула, что затраты на смену колеи отобьются меньше чем за пару лет, в основном если внешняя торговля пойдет в СССР.
— А других вариантов торговли они не рассматривают?
— Насколько я слышала, нет. Ежу понятно, что СССР сожрет столько сельхозпродуктов, сколько Болгария сможет поставить — а насчет справедливых цен на продукцию они могли уточнить в Аргентине. Могли, но не стали: Оля им кредит предоставила, то есть предложила завод выстроить по производству сельских консервных заводиков и оплатой как раз овощными консервами, и цены оказались взаимно приятными.
— А кто завод этот строить будет? Валя?
— Насколько я слышала, его шведам заказали. А стекольный завод, чтобы консервные банки делать — это уже наш будет. И наш же содовый завод неподалеку от Варны будет. Я почему знаю: к нам Георгиев собирается отправить человек сто учиться на этих заводах работать, и мне Молотов дал задание учебники русского языка для них напечатать. Чушь, конечно…
— Почему чушь?
— Потому что Кимон уже прислал тех, кто по-русски не хуже наших разговаривать способен. Кстати, в посольстве у Болгарии советник по культуре оказался в чем-то даже сообразительнее Вячеслава Михайловича: он предложил, раз уж средства на учебник выделены, разработать учебник русского языка для болгарских школ. У тебя болгар знакомых нет…
— Есть несколько…
— … которые по образованию лингвисты?
— Откуда?
— Ну ладно, я договорилась и лингвистов они сами подберут. Однако учить детишек русскому на уровне «Лондон из зе кэпитал оф Грейт Бритн»… я просто не знаю, есть у нас сейчас школа обучения иностранцев русскому или ее с нуля создавать придется?
— А… я помогу… немного: как учить иностранные языки, я вроде знаю. Но придется нам и Иру к этому делу подключать, пусть обучающие мультики готовит. А то чего она дурью мается?
—
Седьмого июля случилось сразу два события. Первое: Сталин выступил по радио и в своей речи заметил, что врага побеждает не рабочее-крестьянская армия, а вовсе даже Советская. В то время как рабочие и крестьяне из разных венгрий и германий с франциями нам вообще не братья по классу. Так что мы теперь на них плюем и заботимся только о своей стране и своем народе — и множество даже царских офицеров в этом деятельно и очень профессионально участвуют. Что свидетельствует о том, что народ наш весь сплотился — и потому чрезвычайные меры в управлении страной стали неактуальны. А, следовательно, не нужны и чрезвычайные органы управления, так что отныне было бы народные комиссариаты как-то по другому называть. Чтобы не было аллюзий на, скажем, рейхскомиссариаты…
Вторым событием стала капитуляция венгров в Будапеште. Они там, видимо, решили воевать до конца — а, точнее, до того счастливого момента, когда из Австрии или Германии придет могучая помощь. Но с помощью не сложилось, последние венгерские дивизии были вынуждены отступить даже с последнего клочка венгерской территории. А Толбухин забросал Будапешт листовками с сообщением о том, что ему жизнь советского солдата дороже всех исторических зданий вражеской столицы, и если венгры в Будапеште не сдадутся, то он просто весь город перемелет в щебень. Валя, правда, сказал, что венгры бумажки прочитали, хмыкнули и сказали «посмотрим» однако долго им ждать «просмотра» не пришлось: Федор Иванович в полном соответствии с обещанием снес один квартал на окраине города. И венгров не сам факт сноса поразил, а то, насколько качественно он был проведен: в этом квартале все здания были превращены в щебенку, а в соседнем — буквально через улицу — разве что стекла из окон повылетали, да и то не все…
Лаврентий Павлович, приехавший в Боровичи на совещание по новому оружию, высказал по этому поводу Петрухе «неудовольствие»:
— Федор Иванович сказал, что это была ваша идея сказать венграм, что город в щебень превратят, если они не сдадутся.
— Ну, было такое. Но ведь все правильно получилось?
— А куда нам теперь полмиллиона пленных венгров девать? Вы себе даже представить не можете, сколько с ними теперь хлопот! Ведь, в отличие от тех же немцев, они буквально пропитаны ненавистью к русским… ко всему советскому, их даже на работу в лагерях направлять невозможно!
— Хотите, чтобы я этим занялся?
Берия поглядел на Петруху очень внимательно, немного подумал:
— Не хочу. Мне кажется, что если этим вопросом займетесь вы, население Венгрии сократится еще на полмиллиона человек…
— Я выгляжу настолько кровожадным? Но вы ошибаетесь. Я, конечно, не самый умный в части трудоустройства пленных, но мы давно с Ольгой Дмитриевной подобные вопросы обсуждали, и, мне кажется, она придумалавполне приемлемое решение…
— Видел я её решение, но вопрос не о том. Вы постановление о фильтрации военных преступников читали? А по нему выходит, что только допросить больше ста тысяч человек придется!