Ткач

Робертс Тиффани

Его ребристая грудь была у нее под щекой, и хотя шкура была твердой, в ней чувствовалась гибкость, как в коже. Она потерлась об него лицом и вдохнула так глубоко, как только смогла. Теплый, пряный аромат наполнил ее нос.

Но он был испорчен.

Кровь.

Осторожно Ахмья подняла голову, оторвалась от груди Рекоша и посмотрела на него снизу вверх. Он прислонился к грубой каменной стене, опустив голову, закрыв глаза и безвольно опустив жвалы. Его волосы выбились из обычной аккуратной косички. Длинные, спутанные черные локоны, с

вкраплениями красных и белых прядей, обрамляли лицо и спадали на плечи.

Она никогда не видела его таким растрепанным, таким изможденным. Ни разу за все время, что они были вместе.

Ахмья протянула руку к его лицу, но замерла. Пальцы жгло желание прикоснуться к нему, пройтись по волосам, распутать эти колтуны, но она не хотела его будить. Ее взгляд скользнул по его телу.

Клочки шелка прилипли к многочисленным порезам, царапинам и ранам от укусов, которые она обработала, а черную шкуру, испачканную грязью и засохшей кровью, покрывали темные синяки. Самые сильные ушибы были на левой передней ноге.

Она могла только надеяться, что он не сломал кость. То, как он вчера щадил ногу во время ходьбы, вызывало тревогу. Видеть его таким неустойчивым, хромающим было столь же пугающе, сколь и душераздирающе.

Его раны выглядели намного хуже теперь, когда было достаточно светло, чтобы разглядеть их все.

А чего ты ожидала? Он отбился от целой стаи этих тварей.

И они… они пытались добраться до меня.

Она сжала пальцы и убрала руку, прижав ее к груди. Ахмья знала, что ему больнее, чем он показывает. Она знала, и ей следовало надавить на него, заставить позволить обработать все его раны. Позволить ей утешить и позаботиться о нем хотя бы раз.

Вриксы действительно быстро заживляли раны, но это было лишь слабым утешением для Амхьи. Ее сердце болело от всех тех страданий, которые он испытал.

Но если она чему-то и научилась с тех пор, как проснулась в этом чужом мире, так это тому, что нужно продолжать двигаться, несмотря ни на что. Ты не можешь остановиться и болеть, когда ты в джунглях. Ты должен действовать, должен… делать.

Она могла бы кое-что сделать для него, пока он отдыхает. Простое задание, но, тем не менее, важное.

Ахмья взяла Рекоша за запястье и осторожно сняла его руку со своего плеча, опустив ее ему на ногу. Высвобождаясь из объятий, она снова и снова переводила взгляд на его лицо, ища признаки того, что он просыпается. Но он продолжал спать.

Хотя она была рада, что ее движение не потревожило его, для него было ненормально спать так глубоко. Он прошел через войну, выживал в дикой местности и просыпался бодрым и готовым сражаться при малейших помехах во время их бегства от Зурваши. Это только доказывало, насколько он на самом деле устал сейчас.

Вытянув ноги, она опустила ступни на землю, уперлась рукой в скалистую стену и встала. Даже с опорой потребовалось гораздо больше усилий, чем Ахмья ожидала, чтобы встать.

Она съежилась, когда ноги захлюпали в мокрых ботинках. Это было ощущение, по которому Ахмья не скучала

за все время своего пребывания в Калдараке. Если бы не защита, которую обеспечивали толстые подошвы, она бы вообще избавилась от них.

И на самом деле, ей следовало быть благодарной, что ботинки все еще были у нее на ногах. Было небольшим чудом, что их не унесло в реку. Бог свидетель, они спадали при любой возможности во время путешествий.

Но теперь, когда она встала, перед ней встал другой неотложный вопрос.

Ее мочевой пузырь.

Подобрав металлический нож с камня, на который она его положила ранее, Ахмья подошла к краю скального выступа и выглянула наружу. Легкий дождик окутал джунгли туманом под пасмурным небом. Холодный ветерок покалывал кожу, заставляя осознать, что ее одежда все еще влажная.

Листья и ветви раскачивались, шуршали и поскрипывали, а вдалеке кричали инопланетные животные.

Ее охватило беспокойство. Она жила в Клубке месяцами, была свидетелем его красоты и опасностей. Она гуляла среди этих высоких деревьев под ярким, теплым солнцем, разбивала лагерь между темными стволами в глубине ночи, ютилась в жалком укрытии во время бушующих штормов. До сих пор она терпела все, что обрушивали на нее джунгли.

Но она никогда не была здесь одна.

Это глупо, Ахмья.

Но я… я хочу это сделать. Ради Рекоша.

Она оглянулась на него. Он не пошевелился, не открыл глаза. Он был измучен и ранен.

— Я не уйду далеко, — тихо сказала Ахмья. — Останусь поблизости.

Она крепче сжала нож и шагнула вперед.

Ахмья постоянно следила глазами за любыми животными, за малейшими признаками опасности. Если бы она вообще что-нибудь увидела, она бы без колебаний позвала Рекоша и побежала обратно к выступу.

Почва проваливалась под ногами с каждым шагом. Туман покрывал кожу и волосы, и она моргала, когда он оседал на ресницах. В воздухе витали тяжелые запахи дождя, растительности и земли, но запах крови Рекоша остался в ее памяти.

Он здесь только из-за меня.

Это осознание отправило осколок вины прямо в ее сердце, почти заставив ее остановиться. Ахмья прерывисто вздохнула, потирая грудь.

Но это была правда. Рекош присоединился к отряду собирателей только потому, что она пошла с ними. Он всегда страдал из-за нее.

И прямо сейчас ей нужно было помочь ему.

— Ему нужна еда, нужен отдых, нужны силы. Я справлюсь.

Дискомфорт в области таза усиливался с каждым шагом.

— Ну, я могу сделать это после того, как пописаю.

Ахмья остановилась и стала искать местечко, где можно облегчиться, где никто не выскочит из подлеска и не укусит ее за задницу.

— С моей то удачей, не так ли?

Как только она опорожнила мочевой пузырь, используя несколько влажных листьев, чтобы вытереться, она продолжила путь, следя за тем, куда идет по отношению к их убежищу. Она прошла совсем немного, прежде чем заметила небольшую рощицу деревьев сан'хадурии — синелозых деревьев.