Ткач
Шрифт:
Рекош попятился назад и обрушил передние ноги на зверя. Когти царапали его, пока он топтал снова и снова, кромсая плоть и кости.
Ахмья была его. Никто не мог ее забрать. Ничто не причинит ей вреда.
Другой зверь бросился сбоку, по дуге направляясь прямо к Ахмье. Рекош ударил зверя рукой в бок и рванул. Когти кузаха оставили свежие раны на шкуре, прежде чем его подбросило в воздух. Тот извивался и брыкался, но не смог удержаться и свалился с края оврага.
— Каждый раз, — прорычал Рекош на языке вриксов. — Каждый раз,
Он зашипел и пошатнулся вперед, когда что-то тяжелое опустилось на заднюю часть тела. Крючковатые когти вцепились в шкуру, удерживая кузаха. Задние лапы заскребли в поисках опоры, когда он пытался подтянуться. Рекош зарычал.
— Нет! — закричала Ахмья.
Еще больше тварей набросились с боков, размахивая когтями и кусая ноги Рекоша. Он рефлекторно пинал их и отмахивался. Все его мысли, все его внимание было направлено на то, чтобы удержать Ахмью вне их досягаемости. Но какая-то часть его разума понимала, что он опасно приближается к краю.
Кузах, вцепившийся в заднюю часть тела, подпрыгнул выше, его когти вонзились Рекошу в плечо. Ахмья вскрикнула и оттолкнулась от существа. Рекош, спотыкаясь, шагнул вперед, отчаянно цепляясь за нее, когда челюсти зверя заскрежетали рядом с его головой.
Он обхватил его рукой за шею, прижимая горло к своему плечу. Кузах вонзил задние когти ему в поясницу, пытаясь вырваться из захвата. Рекош широко раздвинул жвалы, и из него вырвалось глубокое, исполненное боли рычание.
Эти когти были как раз под его сумкой. Как раз под его подарком. Его мышцы вздулись, усиливая давление на горло зверя, но мокрая шерсть позволяла ему выскользнуть.
Лицо Ахмьи было бледным, глаза широко раскрыты и полны страха, но ее рука не дрогнула, когда она вытащила из-за пояса нож из черного камня. С собственным рычанием — и обнажением плоских человеческих зубов — она занесла нож над плечом и вонзила его в череп кузаха.
Существо дернулось, ненадолго вонзив когти глубже, прежде чем обмякнуть.
Рекош встретился взглядом с Ахмьей. Хотя ее глаза оставались полными страха, в их глубине было что-то твердое, что-то непоколебимое.
Мой маленький цветочек…
Он снова прижал ее к своей груди. Она обвилась вокруг него, уткнувшись лицом в шею. Рекош взревел и перекинул мертвого зверя через плечо, отбросив нескольких из стаи.
Используя освобожденное пространство, он описал копьем широкую дугу, заставляя существ отступить еще дальше, пока они избегали укуса окровавленного каменного наконечника.
Грудь Рекоша вздымалась от напряженного дыхания, а по коже пульсировала тупая боль от ран, каждая из которых горела.
По меньшей мере пятеро существ все еще стояли на ногах, многие из них были ранены — и у большинства на пастях и когтях блестела кровь Рекоша. Теперь они почувствовали ее вкус. И они вряд ли откажутся от охоты, даже после потерь, понесенных стаей.
Кузахи встряхнулись, оскалились и поползли вперед.
Рекош отвел задние ноги назад, стараясь сохранить дистанцию между собой и животными. Одна
Кузах бросился вперед.
Развернувшись, Рекош встретил зверя ударом копья. Оружие вонзилось в горло существа.
Молния прочертила дугу в просвете между кронами деревьев. Гром потряс землю еще до того, как померк свет.
Ахмья издала звук, который Рекош ощутил лишь как слабую вибрацию на шкуре. От ее кожи исходило тепло, резко контрастирующее с холодом дождя.
Зверь боролся на конце копья Рекоша, роя лапами землю, чтобы подобраться поближе. Он оттолкнул его передней ногой.
Мир содрогнулся, и земля под его задними ногами осыпалась.
Внутри у него все перевернулось. Он оттолкнулся средними ногами, но они не нашли опоры на осыпающейся земле.
— Нет, — прохрипел он. — Нет, нет, нет!
Выпустив копье, он вцепился в грязь и камни перед собой свободными руками и передними ногами. Он падал.
Они падали.
Перед ним вздымался склон ущелья. Грязь, земля и камни таяли, стекая по крутой стене каньона, словно сточные воды после шторма. Ахмья закричала. Когти Рекоша разгребали обломки, его руки и ноги царапали стену оврага, но ухватиться было не за что.
Остановить падение было невозможно.
Он обхватил Ахмью всеми четырьмя руками, заключив ее в кокон, и оттолкнулся от края.
— Рекош, — сказала она, задыхаясь.
Не так я надеялся обнять ее. Не так я надеялся услышать, как она произносит мое имя.
Они падали всего мгновение, но это мгновение тянулось все дальше и дальше, как рулон шелка, расплетающийся в единую нить. Рев ветра смешался с барабанной дробью дождя, с шипением несущейся внизу воды и неровным шепотом трясущихся листьев и сучьев, с тяжелыми всплесками камней и грязи, падающими в реку. Биение его сердец скрывалось за всем этим, задавая бешеный ритм.
Спина Рекоша ударилась о воду. Боль пронзила шкуру, сильнее отдаваясь в многочисленных ранах. Бурлящая река поглотила его, приглушив все звуки, кроме своего яростного течения, и это течение вырвало у него контроль. Рекош кувыркался и крутился, натыкаясь конечностями на невидимые препятствия. Когда его левое плечо врезалось в большой камень, сила и боль от удара заставили его разжать руки.
Ахмья выскользнула из его хватки.
Нет!
Каким-то образом он вынырнул на поверхность. Каким-то образом Ахмья сделала это вместе с ним. Он услышал, как она втянула воздух, как раз когда он наполнял свои легкие.
— Рекош! — крикнула Ахмья. — Я здесь!
Обернувшись, он мельком увидел свою пару сквозь воду и волосы, прилипшие к его лицу. Она плыла к нему.
Затем река утащила Рекоша обратно под воду.
Ослепленный темной водой, он нащупал Ахмью. Он почувствовал, как она вцепилась в него, и поймал одну из ее рук, но его хватка вновь ослабла. Яростный поток воды угрожал разлучить их.