Ткач
Шрифт:
На темной шкуре были видны шрамы — особенно самый свежий из них, который он получил, защищая ее от кузахов.
— Это значит, что ты доволен тем, что сделал, — сказала она.
Рекош издал трель, поднимая жвала.
— Тогда да. Я любуюсь, кир’ани ви’кейши. Я наконец-то заявил права на свою прелестную пару.
Ахмья усмехнулась.
— Да. Ты действительно, действительно это сделал.
— Ты тоже любуешься, — Рекош продолжил ласкать
— Ммм… Я думаю, лучшим словом было бы «довольна», — она закрыла глаза и глубоко вдохнула, издав счастливый вздох. — Я хотела бы, чтобы мы могли остаться здесь, только мы вдвоем, еще немного.
Он задумчиво хмыкнул, пока лепестки скользили вверх по ее позвоночнику.
— Здесь хорошая вода и поблизости есть звери, на которых можно охотиться. Нам нужно только укрытие. Калдарак подождет, пока это место подходит нам.
Ахмья открыла глаза и подняла голову. Мокрые пряди ее волос упали сзади на плечо, позволяя прохладным каплям воды стекать по руке.
— Мы можем остаться?
— Ненадолго, моя найлия. Так моя нога, возможно, еще немного заживет, и ты сможешь отдохнуть. И… потому что я хочу дополнить воспоминания, которые мы здесь оставили.
Счастье захлестнуло ее. Она поднялась на четвереньки и поползла к Рекошу. Обвив руками его шею, она прильнула к нему и запечатлела поцелуй на его рте.
Рекош издал трель и обхватил ее рукой, перекатываясь на спину и притягивая Ахмью к себе. Она рассмеялась, оседлав его живот и упершись предплечьями в грудь, ее волосы упали на одну сторону. Алые глаза засияли, когда он посмотрел на нее. Она осыпала его лицо новыми поцелуями.
Он защебетал и обхватил ладонью ее задницу, одновременно обняв другой рукой, надежно прижимая к себе.
Ее улыбка погасла.
— Но разве все не будут волноваться? Они, вероятно, ищут нас.
— Да. Но многие восьмидни я хотел только видеть тебя, — его большие руки двигались с обычной грацией и нежностью, когда он поймал ее свисающие волосы, заправил за ухо и продел в них стебель цветка. Затем он погладил ее ладонью по щеке. — Я хотел бы еще немного побыть с тобой, мой цветок.
Тепло затопило ее грудь, и сердце затрепетало. Она провела пальцами по его похожему на маску лицу, такому нечеловеческому, такому непохожему, такому любимому, и снова улыбнулась.
— Я бы тоже хотела, чтобы ты принадлежал только мне.
Ахмья наклонила голову, проследив взглядом за движением кончиков пальцев вокруг его глаз. Выразительные и яркие, их сияние пугало ее все те месяцы назад, когда они впервые встретились, но теперь они были маяком во тьме, который она искала для комфорта и безопасности. Это были глаза ее пары.
Ее мужа.
Рекош молча наблюдал за ней, расслабив жвалы, успокаивающе поглаживая пальцами ее кожу.
Мысленно
Кетан счел знаком богов, когда обнаружил Айви, восьмую из выживших на борту «Сомниума», а вриксы сочли удачей, что там было восемь человек. Вдобавок к сокрушительному чувству вины Ансет за смерть Эллы, женщина-врикс верила, что прокляла их всех, разделив это священное число — без Эллы осталось всего семь человек.
Но они преодолели трудности, вставшие на их пути. Они нашли дом в Калдараке. И Ахмья не верила, что они зашли так далеко, потому что зацикленность вриксов на восьмерке была просто суеверием. Нет… Она верила, что на протяжении всего их мучительного путешествия было восемь человек, потому что они несли Эллу с собой в своих сердцах.
— Многие японцы верят, что число восемь приносит удачу, — сказала Ахмья. — Это из-за формы числа.
— Формы? — его глаза на мгновение сузились, словно в раздумье.
— Она отличается от тех цифр, которые мы вам показывали. Это символ из кандзи, — обхватив лицо Рекоша, она большими пальцами провела две линии между его глазами, начиная близко друг к другу и спускаясь вниз и в стороны. — Хати. Восемь. Это удача, потому что символ расходится веером, широко раскрываясь внизу, что символизирует рост и процветание.
Рекош опустил руки ниже, к ее бедрам. Положив большие пальцы по обе стороны от ее позвоночника, он нарисовал символ у нее на спине, медленно проводя большими пальцами вниз и наружу к ее заднице таким образом, что по ее телу пробежал трепет.
— Хати.
Ахмья усмехнулась и кивнула.
Из его груди вырвалось мурлыканье, и дыхание Ахмьи сбилось, когда этот звук возбудил соски там, где ее груди прижимались к его шкуре.
— Научи меня большему, — сказал он.
Ахмья ухмыльнулась, соединила большие пальцы вместе и растопырила их, пошевелив.
— Кумо.
Он защебетал, и веселый огонек наполнил его глаза.
— Я знаю эту форму. Кумо — это то же самое, что паук?
— Да, но это также означает «облако».
Рекош издал низкий стон.
— Значит, все люди используют слова, которые означают многое.
Ахмья драматично вздохнула и положила руки ему на плечи.
— Мы такие сбивающие с толку существа.