Ткач
Шрифт:
— Мысль о маленькой Ахмье, одетой в твой шелк, такой тонкий и причудливый, но с большими черными фотинками на ногах, которые носят все люди.
— Ботинки, — прошипел Рекош по-английски. — Они называются ботинками.
— Да, они. Дотинки. Всегда в грязи. Твой шелк будет сиять по сравнению с ними.
Жвалы Рекоша опустились. В голосе Уркота явно слышалась насмешка, но он не ошибся. Ботинки были прочными покрытиями для ног, которые защищали мягкие ступни людей от бесчисленных опасностей в путешествии по суровой
Но они не были элегантными, грациозными или украшающими. Они были бы полной противоположностью платью, сшитому Рекошем.
А в случае Ахмьи они были слишком большими. Сколько раз за время их путешествий ботинок соскальзывал с одной из ее изящных ножек? Если он собирался подарить ей платье, ей нужна была подходящая обувь к нему — подходящая как по функциям, так и по внешнему виду.
— Ты сокрушил его дух, Уркот, — сказал Телок. — Он не подумал о ее ногах.
Сузив глаза, Рекош раздраженно фыркнул и щелкнул клыками.
— Если вы закончили бросаться колкостями, давайте уйдем. Мои сердца рады этому путешествию. Мы воссоединимся с нашим племенем, и я заявлю права на свою пару и положу конец любым вопросам о том, кто лучший ткач. Даже Кетан не сможет отрицать, что мое мастерство выше.
— Это зависит от того, о каком умении ты говоришь, Рекош, — сказала самка глубоким, теплым голосом у него за спиной.
Он защебетал, чуть приподняв жвалы, и повернулся лицом к новоприбывшей.
— Умения, моя королева. Есть несколько дел, в которых я лучше вашего брата.
Ансет, королева Такарала, остановилась в двух шагах от Рекоша и остальных. Она вместе со своими братьями по выводку Кетаном и Ишкалом, который пал во время войны с Зурваши, были старейшими друзьями Рекоша, Уркота и Телока.
Хотя прошло несколько лунных циклов с тех пор, как она в последний раз надевала золото, кожу и бусы, что обычно носили Клыки Королевы, все равно было странно видеть ее без этих украшений.
На ней было свободное белое шелковое одеяние, закрывавшее грудь и спускавшееся ниже талии, стянутое голубым поясом. Люди называли это туникой. Это казалось идеальным сочетанием простоты, скромности и элегантности для такого создания, как Ансет.
Верховный Клык Корахла, супруга королевы, стояла рядом с Ансет. Склонив голову, она постучала костяшками пальцев по головному гребню в знак уважения и приветствия Рекошу, Уркоту и Телоку. Она тоже избавилась от атрибутов, которые когда-то ассоциировались с ее положением, в пользу туники, похожей на одеяние Ансет, но все еще держала боевое копье, древко которого было зажато в сгибе нижней руки, а наконечник направлен вниз.
Единственное золото, которое носили обе женщины, — одинаковые золотые обручи — один вокруг правого жвала Ансет, другой вокруг левого Корахлы.
— Могу ли я угадать, какие именно? — весело спросила Ансет, ее фиолетовые глаза задорно сузились.
— Я бы не осмелился навязываться, прося вас об этом, — Рекош склонил голову и коснулся костяшками пальцев головного
Ансет выставила переднюю ногу вперед, мягко коснувшись ею ноги Рекоша.
— Ты же знаешь, я не хочу, чтобы между нами были такие формальности.
— Он ничего не может с собой поделать, — сказал Уркот, слегка поклонившись, прежде чем вытянуть переднюю ногу и коснуться конечности королевы. — Распушенный шелк в его голове занимает все пространство, поэтому слова просто слетают с его губ.
Телок оттолкнулся от колонны, к которой прислонился ранее, и поприветствовал королеву таким же образом.
— Она знает, Уркот.
— Да. Ансет прекрасно осведомлена, — сказала Корахла.
— Это бoльшая честь, чем мы заслуживаем, — сказал Рекош, делая шаг назад. — Сама королева Такарала пришла проводить нас.
— Значит, ты уходишь, — жвалы Ансет отвисли. — Как это ни глупо, я надеялась, что ты передумаешь. Здесь еще так много предстоит сделать.
— Мы нужны в Калдараке, — сказал Телок. — Диего сказал, что у Айви скоро родится птенец.
Уркот задумчиво промычал.
— Мы намерены присутствовать там и сделать все возможное, чтобы помочь им.
— Хотела бы я сама быть там, — ответила она низким и хриплым голосом.
— Мы понимаем, Ансет, — сказал Рекош. — Я знаю, Кетан пригласил бы тебя туда, если бы это было возможно, но ты несешь ответственность перед Такаралом. И, между нами и Корахлой, об этом городе хорошо заботятся. Вы двое более чем способны сделать то, что должно быть сделано.
Ансет повернула голову, бросив взгляд на статуи в глубине пещеры. Выше всех возвышались восемь каменных столбов, расположенных по кругу, каждый из которых был инкрустирован восемью драгоценными камнями — символами богов вриксов, Восьмерки. В центре круга находилась статуя основательницы — королевы Такари. У подножия этого монумента уже вырезали новые изваяния.
Рекош знал, на какую из этих статуй уставилась Ансет, знал это по задумчивому огоньку в ее глазах. Он проследил за ее взглядом своим собственным.
Пара новейших статуй не походили ни на какие другие в Такарале, и они стояли бок о бок. Две руки, две ноги, два глаза. Нет жвал, задней части тела или головных гребней. Люди. Когда Рекош и его спутники прибыли в город два восьмидня назад, лица этих статуй были невыразительными, но теперь они действительно напоминали существ, которых должны были изображать.
Первой была женщина, которую окрестили Бывшей королевой, чье правление было самым коротким, но самым значимым в истории Такарала. Айви Фостер. Та, что убила Зурваши, та, что освободила вриксов этого города. Она стояла с копьем в руке, расставив ноги, ее поза была мощной, несмотря на странную фигуру.
Рядом с ней был милый, болезненный человек, которого Зурваши убила в этой самой комнате. Элла. Теперь она стояла во весь рост, свободная от разрушительных последствий своей болезни. Свободная от ужасов, с которыми столкнулась здесь. Статуя, на которую сейчас смотрела Ансет, принадлежала ей.