Тьма императора

Шнайдер Анна

— Я решил, что нам не повредит немного охладиться. Купаться пойдешь? Что-что?.. — У меня нет… — Софи, — кажется, император улыбался, но в темноте она не могла рассмотреть, — здесь никого нет, да и в любом случае ничего не видно. Сходи, поплавай, а затем возвращайся.

— То есть, я буду плавать, а вы — стоять на берегу? — искренне возмутилась она. — Ну нет. Раз уж вы меня сюда притащили, давайте вместе. — Я надеялся, что ты это скажешь, — произнес император довольным голосом.

Раздеваться было неловко даже несмотря на

то, что мужчина отвернулся. И до конца все с себя снять София так и не смогла — осталась в белье и короткой сорочке, которая надевалась под платье. — Иди, — сказал его величество, как только она перестала шуршать одеждой, — а я за тобой. Чтобы ты не так смущалась.

— Спасибо, — улыбнулась София и побежала к воде. Защитница, как же хорошо! море было еще теплее, чем накануне днем, но все равно охлаждало разгоряченную кожу. Ласковая и словно мягкая вода скользила по телу, смывая усталость и тревогу, и София кружилась, крутилась в ней, наслаждаясь ощущениями.

Невдалеке послышался плеск, и она остановилась, посмотрела туда — там плыл император. В темноте было плохо видно, и все, что могла рассмотреть София — это очертания головы и плеч, которые то появлялись над водой, то опускались.

Быстро, как же быстро он плавает! Интересно, а она сумеет его догнать или нет? София нырнула и поплыла за императором так стремительно, как могла. Но расстояние не сокращалось, наоборот — увеличивалось, поэтому она быстро бросила эту безнадежную затею и вновь стала плавать в свое удовольствие.

минут через пять император сам приблизился к Софии. — Вылезаем? — поинтересовался он кратко, и она кивнула.

— Да, пора. — Сначала я, — продолжил мужчина, — одеваюсь, кричу тебе, отворачиваюсь, потом уже ты вылезаешь и одеваешься. Сможешь высушить на себе белье? — Да, смогу. — Хорошо.

Император вел себя безукоризненно — действительно отвернулся и не оборачивался, пока София не надела все вещи и не позвала его, а затем построил пространственный лифт и перенесся вместе с ней обратно во дворец. Выйдя из камина в ее комнате, император поставил девушку на пол и поцеловал ей ладонь.

— Спасибо, Софи. — За что? — не поняла она, наслаждаясь ощущением его губ на своей коже. — За то, что не сердишься больше. Стало немного смешно. — Тоже мне, достижение — не сердиться на императора.

Он засмеялся, и София замерла и телом, и душой, потому что в этот момент его величество прижался к ее ладони щекой. И было в этом жесте что-то настолько трогательное и беззащитное, что София, не удержавшись, подняла руку и коснулась кончиками пальцев волос мужчины.

«Что я делаю?..» — подумала она, смущенно отдергивая ладонь. Император выпрямился, по-прежнему улыбаясь. — Доброй ночи, Софи, — сказал он тепло, — до завтра. — До завтра, ваше величество, — проговорила она так холодно, как могла, и император, засмеявшись, шагнул в камин.

ГЛАВА ВОСЕмНАДЦАТАЯ

Арен

был очень доволен тем, как закончился вечер. То, что София наконец потянулась к нему сама, пусть на мгновение, но дотронулась до волос — несомненный прогресс. Особенно после того, как он откровенно напортачил, сильно ее напугав.

Возможно, все-таки потребуется больше недели… София боится, хотя, скорее, не его, а саму себя. Чувственная, но не слишком опытная девушка. Точнее, даже совсем не опытная. Интересно, она вообще целовалась хоть раз?

Арен улыбнулся, представив, как может покраснеть его маленькая драгоценность, если спросить об этом. И пожалуй, стоит это сделать. Скорее бы вечер вторника. Защитник, впервые за последние годы он ждал вечера не для того, чтобы просто пообщаться с детьми и лечь спать. И как же это, оказывается, чудесно — жить.

С тех пор, как на его глазах сгорела Агата Арманиус, Арен успел забыть, что это такое. Порой у него возникало чувство, что он и сам превратился в пепел вместе с ней, и только когда император обнимал своих детей, оно исчезало.

Исчезало оно и в присутствии Софии. Лучи этого маленького солнышка разгоняли его тьму.

*** Проанализировав рассказанное императором, София решила, что обязательно будет тренироваться. Но не для того, чтобы обманывать его родственников-эмпатов, а для того, чтобы попробовать изменить отношение императора к ней. Дело ведь в эмоциях. Она влюблена и тает от малейшего ласкового взгляда и прикосновения. А если не будет таять, а станет испытывать брезгливость… Наверное, тогда император оставит позади идею сделать ее своей любовницей.

Вот только подобный план по вызыванию брезгливости во время прикосновений его величества казался Софии до крайности утопичным. Это было не просто сложно, а демонски сложно. В конце концов, речь идет о чувствах, которые должны возникать непроизвольно, а не управляться разумом. Кроме того, император действительно никогда в жизни не стал бы давать ей оружие против себя. Значит, понимает — использовать эти знания против него София не сможет.

Да, скорее всего, у нее ничего не получится. Но она хотя бы попробует! Агата и Александр с утра были печально-обреченными, и это явно забавляло императора. Он улыбался, утешая их, обнимал и говорил, что не нужно переживать — уроки обязательно когда-нибудь закончатся, так же, как и его совещания.

— И вместе пообедаем, а вечером я с вами в бассейн схожу, хотите?

Грусть на детских лицах сменилась радостью, и София тоже улыбнулась. Ей так нравилось, как его величество общается с детьми. — Да-а-а! Хотим! — Прекрасно, — император, расцеловав обоих еще раз, поднялся с корточек и посмотрел на Софию. Глаза его были ласковыми, и в груди тут же возникла щемящая нежность. И никакие крысы не представлялись. — Софи, поскольку сегодня первый день по новому расписанию, связывайся со мной, если будут вопросы.