Тьма на рассвете. Возникновение криминального государства в России

Саттер Дэвид

Холодную зиму рабочим удалось пережить, устраиваясь на дополнительную работу и перезанимая деньги друг у друга. Многие вступали в фашистские политические группировки. 16 ноября 1995 года газета «Северный край» сообщила, что в результате безработицы, неуверенности в будущем, нищеты и потери денег в пирамидальных схемах и банках в Ярославской области началась эпидемия психических расстройств. «По последним данным, каждый пятый [житель области] страдает расстройством психики», — писала газета.

Всю осень рабочие трудились, не получая зарплату. В декабре, после массовой

демонстрации под руководством Дорофеева, они устроили забастовку и прекратили работу. Забастовка длилась две недели, и в конце концов Пирожков пообещал выплатить задолженности по зарплате. Однако он снова не сдержал обещание, и задолженности продолжали расти. К маю 1996 года рабочим задолжали зарплату за шесть месяцев, и многие, подавленные чувством беспомощности, прекратили бороться за свою зарплату.

Однако Дорофеев был намерен продолжать борьбу. С помощью нескольких менеджеров, которые тайно симпатизировали рабочим, он начал собирать информацию о коррупции, царящей на заводе.

Будучи лидером независимого профсоюза, Дорофеев имел право проверять финансовые документы завода и вскоре сделал несколько открытий. Одно из них состояло в том, что хотя завод не выплачивал зарплату рабочим, Пирожков с декабря 1995 по июнь 1996 года получил 45,5 млн рублей. Дорофеев также обнаружил, что завод заплатил 391 % по кредитам на 3,5 млрд рублей, полученным от Кредпромбанка, хотя самые высокие процентные ставки по подобным кредитам за указанный период составляли от 200 до 240 %. В то же время завод платил налоги не непосредственно правительству, а через Кредпромбанк таким образом, что в банке оседали проценты с этих сумм. В течение по крайней мере полутора лет платежи шли с опозданием на две недели. Дорофеев отнес эту информацию прокурору, и милиция арестовала руководство отделения Кредпромбанка в Ленинском районе.

К июню отставание в выплате зарплат достигло восьми месяцев, и рабочие могли существовать лишь за счет картошки и овощей, выращенных на дачных участках. Каждый понедельник они приходили на завод уставшими после тяжелой работы в выходные.

Дорофеев начал бороться с апатией среди рабочих. Используя собранную им информацию, он ежедневно выступал на митингах в различных цехах завода, рассказывая о том, как начальство грабило заводские ресурсы, пока рабочие напрасно ожидали зарплаты. Вновь вспыхнуло негодование рабочих, и 26 июня они снова объявили забастовку.

После начала забастовки Пирожков пообещал Дорофееву, что рабочим заплатят, если они приступят к работе. «Наши рабочие теряют сознание от голода, — ответил Дорофеев. — Если рабочий упадет в обморок во время работы на станке, от него ничего не останется. Это равносильно прохождению сквозь мясорубку. Вы этого добиваетесь? Наш принцип простой — сначала зарплата, потом работа». Забастовка продолжалась весь август. Но Дорофееву вскоре стало ясно, что его успехи по объединению рабочих угрожают его собственной безопасности. Ему стали звонить среди ночи. Иногда он слышал лишь тяжелое дыхание, а иногда его спрашивали: «Вы заказывали женщину?»

26 августа сотни рабочих строем прошли к главному зданию

правительства области и потребовали, чтобы завод был объявлен банкротом; такое заявление могло привести к назначению нового руководства. Вскоре после демонстрации пятеро мужчин подошли к дому, где жил Дорофеев, и начали задавать его соседям вопросы о нем. Наконец они поднялись в квартиру Дорофеева, дома была его жена Нина. Они сказали ей, что они «друзья с Кавказа» — это выражение обычно означает принадлежность к преступной организации — и им нужен Дорофеев для «делового разговора». Их визит поверг Нину в состояние паники. Дорофеев обратился за помощью к главе областного управления ФСБ, и на какое-то время визиты прекратились. Но вскоре после этого сын Дорофеева был ранен во время спора, затем арестован на больничной койке, обвинен в попытке убийства на том основании, что у него был найден сувенирный нож, и позже приговорен к пяти годам тюрьмы.

Тем временем завод усиливал финансовое давление на рабочих. В сентябре рабочие вернулись на работу и получили зарплату за сентябрь и октябрь. Однако в ноябре все платежи были прекращены, и к весне 1997 года задолженности по зарплате достигли девяти месяцев. Дорофеев вновь пытался сплотить рабочих для коллективных действий, но их воля была сломлена. Руководство начало открыто увольнять рабочих или сокращать их жалованье (которое все равно не платили). Наконец сам Дорофеев устал от постоянной борьбы за права тысяч рабочих, которые ничего не хотели, кроме того, чтобы им заплатили их зарплату.

Однажды вечером незадолго до Первого мая 1997 года Дорофеев сидел дома и смотрел телевизор и вдруг услышал в соседней комнате звук бьющихся бутылок. Он вскочил и обнаружил свою жену лежащей поперек кровати в неестественной позе. «Скорая помощь», отвезла ее в больницу, где врачи промыли ей желудок и спасли жизнь. Она приняла чрезмерную дозу снотворного. Владимир нашел предсмертную записку, которая была полна бессильной злобы всех рабочих завода теплооборудования: «Будь проклят Пирожков!»

Череповец — 23 декабря 1997 года

— Если вы считаете себя скотами, то можете работать, — заявила Людмила Иванова, лидер независимого профсоюза сталелитейного завода «Северсталь», обращаясь к группе машинистов подъемного крана и рабочих металлорежущих станков в конвертерном цеху. — Но если здесь нет скота, тогда нам придется устроить забастовку. Мужчины тесно обступили Людмилу.

— Она права, — сказал один из рабочих. — Нужно заставить их уважать нас. Это настоящее безобразие. Зарплата нищенская, но и ее не платят.

Внезапно цех заполнился охранниками в черных беретах с автоматами в руках. Их сопровождал начальник цеха.

— Мы увольняем всех вас, — сказал он. — Если вам тут не нравится, убирайтесь.

Однако рабочие стояли на своем.

Они спрятали ключи от гигантских подъемных кранов, которые использовались для транспортировки листов стали в цеху, и вся работа была прекращена. Начальник приказал какой-то женщине найти Людмилу, но пять рабочих схватили газовый резак и направили его на охранников.