Тьма над Лиосаном

Ярбро Челси Куинн

На шестой день покой был нарушен. Осита выскочила из южной башни с криками, что Пентакоста пропала. Она поздно вечером затворилась в женской комнате под предлогом, что будет бдеть там в молитвах всю ночь, но утром ее на месте не оказалось, хотя дежурившие в те часы Винольда и Джуста глаз не сомкнули, карауля высокородную госпожу.

— Нужно немедленно разыскать ее, — заявил капитан Амальрик. — Переверните башню. Пусть женщины выйдут: за поиск возьмутся мужчины.

— Мужчины в женских покоях? — возмутилась Инольда. —

Это неслыханно! Искать должны женщины, иначе всем нам несдобровать.

— Женщины уже искали, — невозмутимо парировал капитан Амальрик. — Но результатов что-то не видно.

Поднялся гомон, пока чей-то негромкий голос не внес предложение, поначалу смутившее всех.

— Позвольте мне этим заняться, — в наступившей вдруг тишине повторил Сент-Герман. — Я инородец. И к тому же я уезжаю.

Последовало молчание, затем капитан Амальрик произнес:

— А что? Это выход. Пусть ищет. А с ним пошлем кого-то из женщин. Он уезжает, и он не из наших.

— Пусть, — басом сказал Дельвин. Он был очень молод и всюду совался, стараясь казаться старше своих лет.

Как ни странно, с ним все согласились.

— Так и сделаем, — заключил капитан и повернулся к Инольде: — Пусть женщины уберут там все, что нужно убрать, и иноземец примется за работу.

Женщины, для порядка ворча, взялись за дело. Через час Сент-Герман и Осита уже обошли все комнаты женских покоев, и Сент-Герман предложил совершить повторный обход. Осита, усталая, с ноющим к непогоде плечом, заупрямилась:

— Что тут искать? Стены есть стены. Уже понятно, что здесь ее нет. Скорее всего, она улетела отсюда с помощью своего колдовства. Или стала незримой.

Глаза крестьянки испуганно округлились.

— Возможно, — рассеянно сказал Сент-Герман, приглядываясь к очередной стенной нише. — Но я склонен думать, что все не так сложно.

Он вдруг увидел два камня, что были рельефнее других, и практически не удивился, когда при надавливании на них узкий участок стены опустился.

— Христос Непорочный, сохрани нас! — вскричала Осита.

— Ступай к капитану и скажи, что секретный ход найден, — спокойным тоном велел Сент-Герман.

К полудню тайный лаз был надежно заделан с обоих концов. Капитан Амальрик, подбоченившись, рассмеялся.

— Теперь она здесь не пройдет. Будет скрестись в ворота, как побирушка.

— А вдруг она не вернется? — спросил Сент-Герман.

— Вернется как миленькая, — хмыкнул капитан. — Еще до заката. — Он ткнул пальцем в сторону леса. — Ей прекрасно известно, кто рыщет теперь вокруг нас.

Но Пентакоста не вернулась ни вечером, ни на другой день, ни на третий. Сын Пранца совсем упал духом и непрестанно пытался побудить капитана начать розыск пропавшей.

— Кто знает, может, она нуждается в помощи, — стенал потерянно Беренгар. — Бременские оборванцы в лесу так и кишат, караульные видели в море какие-то корабли. Возможно, датские.

Он

перекрестился. Теперь он часто крестился.

— Если она у датчан, — спокойно сказал капитан Амальрик, — мы о том не узнаем. Они станут требовать выкуп с ее отца, а не с нас, ведь муж ее уже умер. — Он вгляделся в лицо поникшего щеголя и с плохо скрытым злорадством прибавил: — Но скорее всего, она не у них, а свисает, ободранная, с какой-нибудь ветки.

Брат Эрхбог, втайне считавший, что такой исход был бы самым разумным, чуть было в знак согласия не кивнул, но успел обратить кивок в смиренный поклон и, осенив себя крестным знамением, шепотом помолился о спасении всех заблудших.

— Я хотел жениться на ней, — пробормотал Беренгар с таким видом, словно это могло что-нибудь изменить.

— Да, но ведь не женились, — все так же злорадно заметил капитан Амальрик, уставший от бесконечного нытья именитого недоумка. — Не морочьте мне голову. А хотите жениться, так снеситесь в первую голову с ее отцом. Вдруг предмет ваших помыслов и впрямь захватили датчане?

— Ах, я боюсь и думать об этом! — вскричал Беренгар, всплескивая в отчаянии руками. — Вы ведь знаете, что они творят с пленницами!

— Превращают их в рабынь, а если не рассчитывают на выкуп, то и в шлюх, — хладнокровно откликнулся капитан и обернулся к Калфри, производившему осмотр побывавшей в бою амуниции. — Сколько седел в порядке?

— С десяток, — был ответ. — Остальные тоже нормальные — у них только помяты и порваны стремена.

— Ну, это поправимо, — сказал капитан. — А что там со сбруей?

— Ее нужно спасти! — перебил его Беренгар. — Она страдает! Вы обязаны для нее что-то сделать.

Капитан Амальрик резко развернулся и заглянул Беренгару в глаза.

— Слушай, сопляк, — процедил он. — Наша герефа мертва, многие наши убиты. А знаешь ли почему? Потому что та, о ком ты тут так хлопочешь, захлопнула перед нами ворота.

— Это был Калфри, — пробормотал Беренгар.

— Стоп! — рявкнул капитан. — Мы оба мы знаем, что это неправда. Приказ рабам отдала Пентакоста, она предала нас. А ты, сын Пранца, стоял и смотрел на все это. Хотя мог вмешаться. Ты единственный мог вмешаться. — Он окинул побледневшего щеголя презрительным взглядом. — В толк не возьму, почему шорох юбок делает мужчин тряпками?

Беренгар хватал воздух губами, подыскивая слова для ответа, которого от него, собственно, и не ждали.

— Подумать только, и это — сын Балдуина! — подвел итог капитан Амальрик и отвернулся.

Брат Эрхбог, ханжески потупив глаза, положил на плечо своего подопечного руку.

— Пойдем помолимся, — сказал он. — О спасении всех оступившихся, но желающих вновь вернуться на праведный путь.

Как только они ушли, капитан Амальрик взглянул на солдата.

— Ну что? — спросил он, остывая. — Возможно, я был слишком резок?