Тьма над Лиосаном
Шрифт:
— Да, это, видимо, так. — Ранегунда нахмурилась и подозвала жестом Кинра. — Подними женщин. Пусть захватят с собой бинты, травы и снадобья. — Она уже было хотела его отпустить, потом передумала. — Нет. Приведи лучше иноземца. Скажи, тут есть раненые. Пусть поспешит.
Кинр молча кивнул и кинулся к северной башне.
— Они повязали кое-кого из наших. И с ними двух женщин. Мы защищались. Мы убили троих, — сказал маргерефа Элрих, подавляя нервный зевок. — Они заклеймят их и продадут.
— Скольких
— Четверых, — был ответ.
Светало, ночной мрак отступал, открывая взорам окровавленное плечо маргерефы и необычную бледность его лица.
— Держитесь, сейчас вам помогут.
Вновь протрубил рог, давая всем знать, что обитатели крепости Лиосан готовы к сражению.
— Аделяр, ступай к Орманриху, — распорядилась Ранегунда. — Мне надо срочно увидеться с ним. — Она обернулась к солдатам: — А вы прикройте ворота и усильте охрану. И пошлите дополнительные наряды наверх.
Маргерефа Элрих застонал, сползая с седла, лошадь под ним пошатнулась.
— Мы сражались. Неистово.
Он упал на колени, потом сел на землю, ухватившись рукой за стремя.
— Где жена Калфри? — спросила Ранегунда у подбежавшего Хлодвика. — Сам он сейчас присматривает за огнем. Разыщи Винольду, пусть возьмет свои травы, и приведи ее поскорее сюда. — Она ухватила за локоть Эварта, собиравшегося подняться на стену. — Разбуди капитана Мейриха, вели ему позаботиться о прибывшем отряде. И подними всех рабов.
Эварт приложил руку ко лбу.
— Конечно, герефа. Я мигом.
Пришла пора дать указания Дуарту, но тут на плацу появился одетый во все черное человек. Это был Сент-Герман.
— Я принес инструменты и лекарства. — Он указал на небольшую укладку.
— Благодарю вас, — сказала она, мгновенно ощутив облегчение. — Маргерефа ранен.
— Вижу, — кивнул Сент-Герман, наклоняясь и приступая к осмотру. — Дело скверное, — сообщил он через минуту. — Рану нужно очистить, в ней глубоко засели обрывки ткани и кожи. Знаю, брат Эрхбог этого не одобрит, но будьте любезны — прикажите истопить баню.
— Зачем? — Ранегунда вскинула брови. — Разве это может помочь?
— Во-первых, чистые раны заживают скорее, а во-вторых… на нем столько крови. Его надо выкупать, чтобы знать, что лечить.
— Ладно. — Ранегунда кивнула. — Этим займется Дуарт. — Она с тихим отчаянием оглядела заполненный людьми плац. — Так много раненых. У нас мало сиделок. И припасов. А вокруг тьма датчан.
— Все как-нибудь утрясется, — пробормотал рассеянно Сент-Герман. Он повернул голову к маргерефе: — Куда вас ранили?
— В руку, — ответил тот еле слышно. — И еще, похоже, в бедро.
Сент-Герман кивнул и с большой осторожностью перевалил раненого через плечо.
— Потерпите. Я помогу
— Да, но ваша ноша вдвое вас тяжелее, — произнесла с сомнением Ранегунда, однако тут ее кто-то окликнул, и она завертелась в водовороте спешных, не терпящих отлагательства дел.
— Голова. Болит, — сказал маргерефа Элрих, когда Сент-Герман усадил его на широкую лавку. Лицо раненого покрывали бусинки пота, глаза неестественно-ярко блестели, а губы казались обметанными белой каймой. — Они выскочили внезапно. Их было много. Гораздо больше, чем нас.
— Сидите спокойно и позвольте мне вас осмотреть, — невозмутимо велел Сент-Герман и привалил пациента к каменной стене бани. — Постарайтесь не двигаться.
Маргерефа застыл, подчиняясь приказу целителя, и, когда с него стали стаскивать латы, даже не шелохнулся, но испустил мучительный стон. Его двухслойный жилет сверху донизу был буквально пропитан кровью.
— Удар секиры, — заметил он, задыхаясь от боли.
— Плохое ранение, — сказал Сент-Герман, не проявляя, впрочем, особого беспокойства, ибо ожидал худшего. — Я наложу повязку, чтобы рана не вскрылась.
Он призадумался, решая задачу, где взять бинты, когда в крепости каждая пядь полотна на счету.
За спиной его заскрипела дверь, вошел Дуарт.
— Герефа велела истопить для вас баню.
— Да. — Сент-Герман осторожно ощупывал опухшую руку. — А еще мне понадобится котелок с кипятком.
Дуарт был потрясен.
— С кипятком? Да зачем же?
— Древнеримские врачеватели кипятили свои инструменты, а я придерживаюсь их методов, — терпеливо пояснил Сент-Герман. — Здесь так не делают, но мне, как иноземцу, простительны некоторые отклонения от принятых у вас норм.
Староста поселения, похоже, так не считал.
— Брат Эрхбог говорит, что некогда эти римляне преследовали христиан, — проворчал он угрюмо.
— Возможно, — ответил Сент-Герман с деланным равнодушием в голосе. — Но целители они были отменные.
— Целить можно через молитвы, — заметил Дуарт.
— И мы непременно помолимся… в подходящий момент, — пробормотал Сент-Герман, продолжая исследовать рану. В глубине ее что-то белело, по-видимому ключичная кость: Он поднял глаза: — Пришлите сюда свинопаса. Скажите, что я куплю у него свиные кишки. Самые тонкие из тех, что найдутся. — У него были иглы для сшивания ран, но не было шовного материала. Не было и бинтов. Но тут ему в голову пришла одна мысль: — И принесите мне также все обрезки из швейной. Любые, но лучше те, что длиннее других.