Тьма наступает
Шрифт:
— Можно было сразу с отвара начать, — буркнул я. И выпил принесенное зелье.
— Не мешайте специалистам выполнять свою работу, — улыбнулся Витман. — Лучше расскажите, что было на площади.
— Погибших много? — хмуро спросил я.
Вспомнил девушку, обмякшую у меня на руках.
— Ни одного. Вы успели вовремя. Есть, конечно, некоторое количество пострадавших в давке…
— А те, что пострадали от Тьмы?
— Истощены, обессилены — но живы. Размещены в городских клиниках. Многоуважаемая Клавдия Тимофеевна консультирует коллег по части оказания помощи
Я поморщился.
— Если правильно понимаю, Тьма организовала себе место для пикника.
— Объяснитесь? — Витман приподнял бровь.
— Людей согнали в Гостиный двор в таком количестве не для того, чтобы уничтожить — как мы с вами думали ранее. Точнее, в итоге их, конечно, уничтожили бы, но основная цель заключалась не в этом. Тьма питалась людьми, их энергией. Люди нужны были ей прежде всего для того, чтобы набраться сил.
— Вот как…
— Именно.
— Однако вы, насколько понимаю, не позволили Тьме это сделать?
— В этот раз — нет. Но вряд ли вас удивлю, если скажу, что уверен: при следующем прорыве всё будет гораздо хуже.
— Пережить бы этот следующий прорыв, — проворчал Витман. — Измочалило вас — будь здоров. Насколько понимаю, милая светящаяся барышня — не то оружие, с помощью которого можно победить врага единым махом?
Я вздохнул.
— Увы. Пользы от Светы немало, без неё мы бы не справились. Но она — и не та волшебная кнопка, помощью которой можно «сделать красиво».
— Простите?..
— Фигура речи. Не обращайте внимания.
Я спустил ноги с кровати и сел. В следующую секунду дверь в палату распахнулась.
— Костя!
Светящийся вихрь единым порывом пронесся через палату и оказался у меня на коленях. Мою шею обхватили тонкие руки, к губам прижались горячие губы.
— Ах, как же я напугалась…
— Барышня!!! — на пороге палаты возникла тучная сиделка.
Увидев Свету у меня на коленях, застыла с раскрытым ртом.
Персоналу клиники надо отдать должное — они попытались напялить на аватарку больничную сорочку. Но фасон Свете, очевидно, не подошёл: пуговицы на длинной рубашке были оборваны, а сама она распахнута на груди. Так, что совершенно не скрывала грудь.
Света, прижимаясь ко мне, светилась от счастья.
— Гхм, — окинув её взгялдом, сказал Витман. Повернулся к сиделке. — Ситуация под контролем, голубушка. Вам не о чем беспокоиться.
— Но… — пробормотала побагровевшая тётка. Она во все глаза смотрела на полуобнаженную Свету, которая и не думала отлипать от меня.
— Совершенно не о чем, — заверил Витман. Ухватил тётку под локоть и потащил к выходу из палаты. — Тайная канцелярия проводит секретную операцию.
— Да разве ж можно, так-то!.. Срам-то какой, — причитала тётка.
— Наша сотрудница действует в соответствии с распоряжениями руководства. Она совершенно нормально одета. Никаких поводов для волнений нет. Вы сейчас выйдете отсюда и забудете всё, что увидели…
Я понял, что Витман подключил
— Мне так не нравится, — запротестовала было Света.
— Хочешь обратно на чердак?
— Нет…
— Тогда не упирайся.
— Спасибо, — вернувшись в палату и вновь взглянув на Свету, поблагодарил меня Витман. — Я понимаю, что в вашем чудесном возрасте кажется, будто после двадцати лет жизнь заканчивается. Всякая жизнь, — он скользнул взглядом по стройным Светиным ногам, едва прикрытым короткой рубашкой. — Но, поверьте, это не так. И принадлежность к Тайной канцелярии существом бесполым меня отнюдь не делает.
— Верю, — усмехнулся я. — Обещаю провести среди личного состава разъяснительную работу.
Накинул Свете на ноги одеяло. Аватарка обиженно отвернулась.
— Не буду более вам мешать. — Витман поклонился. — Капитан, как только восстановите силы — дайте знать. Передатчик у вас есть.
— Даю, — сказал я.
И встал. Витман посмотрел вопросительно.
— Даю вам знать, что полностью восстановился, — пояснил я. — Что там с Кузнецовым? Ваши люди его забрали?
— Разумеется. Кузнецов арестован, в камере пришёл в себя. Но допросить его пока времени не было.
— Значит, допросим вместе. — Я выглянул в коридор. Увидел маячащую в отдалении сиделку и попросил: — Принесите мне, пожалуйста, одежду. Я выписываюсь.
Однако так просто «выписаться» не удалось. Пока я, прогнав Свету в её палату, одевался, услышал доносящийся из коридора знакомый рокочущий бас.
— Что значит — не пропустите?! Что значит — разрешение Калиновского?! Это мой внук! И я не уйду, пока не увижу его!
Дверь распахнулась.
— Привет, — сказал разгневанному деду я.
— Костя! — Григорий Михайлович бросился ко мне, обнял. — Жив, слава тебе господи!
— Служу Отечеству, — улыбнулся я. — Всё в порядке, не волнуйся.
— Константин Александрович вновь явил собой образец отваги и самоотверженности, — торжественно сказал деду Витман. — Уверен, что государь не оставит ваш род своей милостью.
Дед покачал головой:
— Ох, Костя! В городе только и разговоров, что о тебе. Господин Калиновский, говорят, забрал с площади, без сознания. Звоню Василию Фёдоровичу — тот не отвечает. Перепугался я, конечно. Скорее бросился сюда…
— Всё в порядке, — повторил я. — Как видишь, меня здесь уже даже никто не удерживает. Выдвигаюсь на задание.
Витман с каменным лицом кивнул, подтверждая мои слова. Дед улыбнулся и ощутимо расслабился.
В общем-то, все шансы спокойно уехать домой у него были. Наверное. Если бы не один нюанс.
Который появился в распахнутых дверях палаты, сияя от удовольствия.
— Я готова! — объявила Света.
Справедливости ради, одежду она почистила. Чистота вокруг аватарки вообще образовывалась будто сама собой, без её участия. Чистотой сияла даже розовая туфелька… Одна. Вторая так и отсутствовала. Но Свету это, похоже, нимало не беспокоило.