Тьма (сборник)
Шрифт:
– Беги или я поймаю и съем тебя!
Саманта и няня убегают, смеясь, а Клэр садится на ржавый скрипучий велосипед и крутит педали, бешено гонясь за ними. Звонит в звонок, Шляпа Специалиста подпрыгивает и падает обратно ей на голову. Шипит, будто кошка. Звонок велосипеда высокий и пронзительный, он скрипит и завывает. Наклоняется сначала вправо, потом влево. Клэр выставляет костлявые коленки в стороны, удерживая равновесие, виляет меж дымоходов, преследуя Саманту и няню. Саманта не успевает и оборачивается. Когда Клэр подъезжает, то, держа одной рукой руль, протягивает другую к сестре. Она уже готова схватить Саманту, но тут няня бросается к ним и срывает шляпу с Клэр.
– Черт! – говорит няня, бросая шляпу. На ладони
Клэр слезает с велосипеда, хихикая. А Саманта глядит, как Шляпа Специалиста укатывается прочь. Набирает скорость, катясь по полу чердака, а потом исчезает, грохоча по лестнице.
– Иди, возьми ее, – говорит Клэр. – Теперь ты можешь побыть Специалистом.
– Нет, – говорит няня, слизывая кровь с ладони. – Спать пора.
Когда они спускаются, Шляпы Специалиста нигде не видно. Они чистят зубы, забираются в кровать-корабль и натягивают одеяло по самые шеи. Няня сидит у них в ногах.
– Когда ты Мертвец, – говорит Саманта, – устаешь ли ты и надо ли тебе спать? Снятся ли тебе сны?
– Когда ты Мертвец, – отвечает няня, – все намного легче. Тебе не надо делать все то, что ты не хочешь делать. Тебе не нужно имя, тебе не надо помнить. Тебе даже не надо дышать.
И она показывает им, что именно она имела в виду.
Когда она находит время подумать об этом (а теперь у нее все время этого мира, чтобы думать), Саманта с некоторым огорчением понимает, что теперь она навечно застряла где-то между десятью и одиннадцатью годами, вместе с Клэр и няней.
Она размышляет. Число десять приятное и круглое, будто пляжный мяч, но, в конце концов, это был не слишком легкий год. Интересно, думает она, на что может быть похоже 11. Может, острое, как иголки? Вместо этого она выбрала быть Мертвецом. Она надеется, что приняла правильное решение. Ей любопытно, решилась бы ее мать быть Мертвецом, а не мертвой, если бы у нее был выбор.
В этом году, когда мать умерла, они учили в школе дроби. Дроби напоминают Саманте табуны диких лошадей – пегих, пятнистых и соловых. Их так много, и они, ну дробные и неуправляемые. Только подумаешь, что управился с ней, как она вскидывает голову и сбрасывает тебя. Любимое число Клэр – 4, она говорит, что это высокий худощавый мальчик. Саманту мало интересуют мальчики. Ей нравятся числа. Возьмем, к примеру, 8. Оно может быть не только чем-то одним. С одной стороны, 8 похоже на наклонившуюся женщину с вьющимися волосами. Но если ты положишь ее на бок, то она уже выглядит как изогнувшаяся в два кольца змея, кусающая себя за хвост. Вот тебе и разница – все равно что быть Мертвецом и мертвым. Может, когда Саманте надоест быть первым, она попробует стать вторым.
Она слышит, как внизу, на газоне под дубами, кто-то зовет ее по имени. Саманта выбирается с кровати, подходит к окну детской и выглядывает сквозь волнистое стекло. Это мистер Кослак.
– Саманта, Клэр! – зовет он. – Вы в порядке? Ваш отец здесь?
Саманта видит, что луна почти просвечивает сквозь него.
– Они всегда запирают меня в мастерской. Проклятые маленькие создания, – говорит он. – Ты здесь, Саманта? Клэр? Девочки?
Няня подходит и становится рядом с Самантой. Няня прижимает палец к губам. Глаза Клэр сверкают из темноты. Саманта ничего не говорит и машет рукой мистеру Кослаку. Няня тоже машет. Может, он видит, что они машут, поскольку вскоре перестает кричать и уходит.
– Будьте осторожны, – говорит няня. – Он скоро придет. Оно скоро придет.
Она берет Саманту за руку и ведет к кровати, где их ждет Клэр. Они сидят и ждут. Идет время, но они не устают. Они не становятся старше.
Кто там?
Просто ветер.
Открывается дверь на первом этаже. Саманта, Клэр и няня слышат, как кто-то крадется, крадется по лестнице.
– Тихо, – говорит няня. – Это Специалист.
Саманта и Клэр молчат.
– Клэр, Саманта… Саманта, Клэр?
Голос Специалиста влажный и невнятный. Похож на голос их отца, но это потому, что Шляпа может подражать любому шуму и голосу.
– Вы еще не спите?
– Быстро, – говорит няня. – Пора забираться на чердак и прятаться.
Клэр и Саманта выскальзывают из-под одеяла, быстро и тихо одеваются. Идут за ней. Не говоря ни слова, не дыша, она уводит их в безопасное место – в дымоход. Слишком темно, но они сразу же понимают, когда няня говорит одними губами: «Наверх». Она лезет первой, и они видят, где хвататься пальцами, где торчат кирпичи, на которые можно опереться ногами. Потом лезет Клэр. Саманта видит, как нога ее сестры уходит вверх, будто дым. Шнурок так и развязан.
– Клэр? Саманта? Проклятье, вы меня пугаете. Где вы?
Специалист стоит у полуоткрытой двери.
– Саманта? Кажется, чертова змея меня укусила.
Саманта задумывается лишь на секунду. А потом лезет, вверх, вверх, вверх по дымоходу детской.
Джин Вулф
Моя шляпа – дерево
Джин Вулф более всего прославился своими тетралогиями «Книга Долгого Солнца» и «Книга Нового Солнца». Он также написал трилогию «Книга Короткого Солнца» и множество отдельных романов, в том числе «Пиратская вольница» и «Злой гость». Вулф неоднократно награждался Всемирной премией фэнтези, «Небьюла» и «Локус», «За достижение всей жизни в мировой фантастике» (World Fantasy Life Achievement).
Помимо романов Вулф написал потрясающие произведения [22] в меньших формах, в том числе трилогию новелл «Пятая голова Цербера» и несколько сборников рассказов. Последний из вышедших – «Джин Вулф: лучшие рассказы».
Рассказ «Моя шляпа – дерево», впервые опубликованный в сборнике «999» под редакцией Эла Саррантонио, демонстрирует нам мастерство Вулфа и, наверное, является самым экзотичным и странным произведением в малой форме.
22
Премия «Локус» – литературная премия в области научной фантастики и фэнтези, присуждается ежегодно с 1971 года по итогам голосования читателей журнала «Локус» (Locus Magazine).
30 января. Утром я заметил на пляже странного путника. Я плавал в небольшой бухте между этим местом и деревней. Возможно, надо было что-то сделать, хотя я еще не устал. Я нырнул; показалось, что я увидел акулу, плывущую мимо оленерогого коралла. Быстро вылез из воды. Плавал я минут десять, не больше. Выбежал из воды, но потом перешел на шаг. Вот так вот.
Я наконец-то начал вести этот дневник (думал, что не начну никогда). Так что давайте вернемся ко всему тому, что мне следовало написать. Я купил этот дневник в тот день, когда вернулся из Африки.
Нет, в тот день, когда вышел из больницы. Теперь вспомнил. Шлялся без дела, думая, будет ли у меня следующий приступ, и зашел в небольшой магазин на Сорок Второй. Продавщица оказалась хорошенькой женщиной, из тех хорошеньких чернокожих, и я подумал, что будет здорово с ней поговорить. Для этого надо что-то купить.
– Я только что из Африки, – сказал я.
– Правда… И как там?
– Жарко.
В любом случае я ушел оттуда с этой записной книжкой и сказал себе, что потратил деньги не зря, поскольку буду вести дневник, записывать, когда у меня приступы, что я делал, что ел, – все, как мне сказали. Но думать я мог лишь о том, как она выглядела, когда развернулась и пошла от прилавка. Ее ноги и высоко поднятую голову. Ее бедра.