Тьма сгущается перед рассветом
Шрифт:
Илья в десятый, а может быть, в двадцатый раз рассматривал кадры из фильма, выставленные в окнах кинотеатра. Один снимок не давал ему покоя — по площади идет колонна девушек, а с краю шагает Валентина. Несколько вечеров он вертелся у кинотеатра, заговаривал то с одним работником, то с другим, наконец, познакомился с веселым курчавым парнем из кинобудки. Илья угостил его специально купленными для этой цели хорошими сигаретами, а на следующий день они уже выпили по бокалу пива и закусили мититеями. Только на третий вечер Томову удалось раздобыть нужную фотографию. Девушка, идущая крайней справа в колонне,
В пансионе Женя посмотрел на карточку сквозь увеличительное стекло и поморщился:
— Та парашютистка была куда интереснее. Но даже если бы и она была, так что? Сам говорил: «Я здесь, она там»… И вообще, Илья, я тебя не понимаю. Мне всякий раз читаешь нотации об этих дурацких сухарях, а сам занимаешься пустяками… И то, что ты делаешь по вечерам, тоже ерунда!..
Илья посмотрел на земляка, хотел было ему ответить, но, почувствовав, что дело может кончиться ссорой, только сказал:
— Что же, посмотрим, кто прав и кто ошибается…
Женя сегодня был настроен необычайно воинственно, и ему, видимо, хотелось поговорить, но Томов взял карточку и сказал, что пойдет к фотографу.
Когда увеличенный снимок был готов, Илья убедился, что девушка — не та; снимок он разорвал, а карточку из фотовитрины, где она больше походила на Валентину, оставил…
В тот же вечер Томов вставил эту фотографию в дорогую рамку, купленную в антикварном магазине на Каля Викторией, и теперь мирно беседовал с Георгицэ и Войнягу, угощая их пирожками с повидлом, которые прислала с вояжером мать. Вдруг в дверь постучали. Мадам Филотти пошла открывать и вскоре вернулась.
— Вас просят, господин Илие! — она подошла к Томову. — Я пригласила, а они почему-то не хотят войти в дом…
«Кто это может быть?» — подумал Илья. Выйдя на крыльцо и увидев в темноте Илиеску, он обрадовался.
— Заходите, посидим. Я посылку получил. Мать, прислала, — пригласил Илья.
— Нет, к сожалению, не могу, а ты оденься, выйдем… Своим скажи, что из гаража приятель проходил мимо и заглянул, зовет пройтись немного. Только не задерживайся…
Томов убежал в дом. Илиеску достал портсигар, но тут же сунул его обратно в карман — не хотелось зажигать спичку. Он отошел в сторону, чтобы не маячить на свету. Висевшая на улице лампочка раскачивалась, и луч света то падал на улицу, то освещал часть двора, будто заглядывая через ворота. Дул неприятный, пронизывающий ветер.
Илья вышел в новой темно-синей фуражке с кожаным лакированным козырьком и круглым, чуть вздернутым околышем, какие носили обычно в Бухаресте шоферы такси. Иногда в точно такой же фуражке ходил и сам Захария. Она ему напоминала железнодорожную, носить которую он теперь не имел права.
— Я не в гости пришел, — сказал Илиеску, когда они вышли из ворот. — Дело вот в чем: необходимо оказать помощь одному товарищу. Сегодня же. Нужна квартира на некоторое время, но очень надежная. Выходить на улицу он не сможет…
Илья не стал задавать вопросы. Он начинал привыкать к дисциплине и конспирации. Мозг его лихорадочно заработал.
— Пансион отпадает. Народу многовато, потом отдельной комнаты нет. А удобства здесь тоже вон где, — и он показал назад, в глубину
— Здесь не подходит, ясно… Нужно такое помещение, где бы никто из посторонних ничего не знал и его не видел. За этого человека мы с тобой отвечаем головой. Понял?
— Как же!
— Вся трудность именно в том, что нужно устроить сегодня же вечером! Иначе я бы сам нашел…
— Может быть, тот дом на бульваре Басараб, — размышлял вслух Илья, — где останавливается знакомый болградский вояжер? Как раз сегодня заходил туда за посылкой от матери. Комнат, там много, но люди не постоянные: приедут, уедут, а кто они — неизвестно…
— А что, если у твоей тетушки? — вдруг спросил Илиеску. — Ты, кажется, говорил, что она живет где-то на Арменяска?
— У тетушки? — удивился Томов.
— Или там ненадежно?
— Да не то, чтобы ненадежно, — замялся Илья, — люди они честные… Но вот…
— Что? Говори! Ты бываешь там или вы даже не знаете друг друга как следует?
— Да нет, знаем мы друг друга хорошо. В Бухаресте она всего года четыре, с тех пор как ее дочь стала здесь работать. А раньше жили с нами в Бессарабии… Только вот был я у них всего раза два… И уже давно. Но смущает меня не это…
— А что?
— Перепугается тетка… Да тут еще и ее дочь, Лиза!.. Эта постоянно старается показать, что во всем разбирается и обо всем берется судить. В Италии, видите ли, побывала! Но люди-то они вообще ничего, хорошие. Плохого ни тетушка, ни Лиза мне не делали. И не только мне. Но я думаю: побоятся они впустить незнакомого человека! Перепугаются…
— Но люди, говоришь, они надежные?
— За это я ручаюсь.. — ответил Илья.
— Сейчас — это основное… Товарища этого нам надо во что бы то ни стало поместить именно сегодня! Понимаешь? Надо попытаться, может удастся их убедить…
Через десять минут такси сворачивало на улицу Арменяска. Томов представлял себе, как будет реагировать тетушка… Испугается — это ясно. Только бы не было дома Лизы. Та сразу начнет нотацию читать… Как же, спрятать незнакомого человека, да еще такого, который скрывается, ужас! Наверное, закричат и еще, чего доброго, подумают: «Илюшка подружился с какой-то шайкой!» Тогда вообще будет здорово… Тут же напишут матери. И вдобавок — ночью приехал! Полгода не был и вдруг, извольте, заявился. Родственник!.. Хоть бы это было днем — как-то легче… но… шут с ними: попытка не пытка!.. То есть, как сказать: в данном случае, кажется, попытка хуже пытки. Но если тетка откажет, — решил Томов, — в жизни ноги моей у них не будет!.. — И тут же подумал: «Очень ты их, господин Томов, этим расстроишь. Не заплачут и без тебя».
Илья провел ладонью по лбу: он был мокрый…
Илиеску тоже был неспокоен. Но он думал о другом: насколько там будет надежно?..
Наконец Илья велел шоферу остановиться у большого четырехэтажного здания. Лишь после того как такси скрылось за поворотом, он повел Захарию в обратную сторону и вскоре показал на внушительный фасад массивного одноэтажного дома за высокой железной решеткой. Здесь и жила тетушка Домна. Илиеску был доволен, что его ученик соблюдает правила конспирации.
Во двор они вошли вместе. Илья поднялся по ступенькам и нажал кнопку звонка. Илиеску присел на скамейку во дворе у большой клумбы.