Тьма века сего

Попова Надежда Александровна

Самым нешуточным испытанием стало ночное нападение на лагерь, которое выставленные в охрану maleficanes прозевали, спохватившись уже в тот миг, когда смысла в тревоге не было. Скоординироваться тогда удалось быстро, меры безопасности были усилены, expertus’ы, как выразился Новачек, перенастроились, и именно подобные сюрпризы в большинстве случаев и подстерегали идущее по Австрии войско. Вычислять врага, укрытого velamentum’ом [189] , молодая поросль научилась быстро и безошибочно, и эффект от малефических изощрений такого рода довольно быстро был сведен к минимуму.

189

Velamentum — покрывало, завеса (лат.).

Более

ничего хотя бы сравнимого вторгшейся армии не противостояло. Попадались рыцари, явно укрытые «неуязвимостью» (произнося это слово, Новачек пренебрежительно усмехался), которая никогда не бывала полной и предохраняла лишь от случайных и легких ранений. Встречались бригады, имевшие в своих рядах (а точнее, позади них) малефиков, способных единым выплеском прокатить волну бессилия по рядам атакующих, однако их атаки вполне успешно отбивались имперскими expertus’ами, да и смысл их присутствия быстро сходил на нет, когда обе стороны сходились в схватке, и бить по площадям уже было просто невозможно. Был один маг-погодник, благодаря усилиям которого скверно стало обеим сторонам, и Фридрих говорил потом со смехом, что чародея наверняка утопили бы в ближайшей луже свои же, если б остались в живых. Было много, как выразился все тот же Новачек, «мелких крошек» — несомненно доставлявших неудобства, но всегда относительно легко сметаемых проблем.

Не было сильных, опасных, серьезных противников. Выводов из этого могло быть два: либо нашедшие прибежище на австрийских землях скверные персоны вовсе не намеревались платить за гостеприимство и отстаивать свою берлогу, либо основные силы ожидают имперскую армию там, впереди, и будут обрушены на нее всей массой — на потрепанную боями, на вымотанную многонедельными маршами и уже заметно ослабленную. Впрочем, сам Курт придерживался срединной позиции — в том, что большинство приютившихся в Австрии малефиков попросту забились по щелям, ожидая итогов войны, а то и вовсе сбежали, он ни на миг не сомневался, как и в том, что остались и приняли бой в составе герцогских войск только самые бесшабашные, идейные или обозленные из них. Новачек его мнение в целом разделял и готовил своих подопечных ко всему, включая чуть ли не рукопашную потасовку со всадниками Апокалипсиса.

У Фридриха была третья версия — довеском, и она обнадеживала еще меньше.

Вопросом, почему вассалы Австрийца все эти годы терпят его правление, а теперь и ведут свои армии навстречу врагу и весьма вероятной смерти, не задавался только ленивый. Само собою, и Совет, и семейство фон Люксембургов были далеки от того, чтобы почитать образцовыми верующими всех объявляющих себя таковыми, однако ж для поддержки правителя с такими замашками или хотя бы для молчаливого попустительства надо быть не просто небрежным христианином, для этого требовалось что-то большее. И это большее было.

Разумеется, об этом сообщали немногочисленные выжившие шпионы и агенты, и Фридрих, разумеется, эти сведения учитывал при планировании вторжения. Разумеется, введенный некогда в баварской армии принцип, распространенный теперь на все имперское войско, был озвучен снова — громко, четко, недвусмысленно, так, чтобы услышали и не говорили, что не слышали. Никакого грабежа, никаких «законных трех дней» при взятии городов и крепостей, никакого мародерства, обращение с местными — исключительно учтивое, ровное, сдержанное, вне зависимости от происхождения и положения. Райхсвер пришел не захватывать чужие земли, а возвращать свои, и не грабить, а карать ересь. Традиционные рыцарские набеги в гущу боя за богатыми пленниками начали пресекаться еще при Грюнфельде, и сейчас, перед выступлением в Австрию, был четко озвучен прямой запрет на подобные выходки: все захваченные пленные должны вручаться воле Императора, содержание оных при себе запрещено, переговоры о выкупе с кем бы то ни было — незаконны и почитаются изменой.

Все это, и без того вдолбленное в солдатские и рыцарские головы, было повторено не единожды в том числе потому, что именно сейчас неукоснительное соблюдение сих правил имело первостепенное значение, ибо противником был не один правитель с кучкой приближенных или горстью знати. Сейчас противником была почти вся страна.

Австрийская propaganda

все эти годы холодного противостояния работала в полную мощь; как заметил Висконти — на зависть в самом буквальном смысле, и когда имперская армия вступила на эти земли, когда пошли первые немногочисленные пленные, когда стало возможным услышать местных самолично, картина, сложившаяся из прежних донесений и отчетов, подтвердилась и вырисовалась еще явственнее.

Маленькая в сравнении с Империей, но великая и непреклонная Австрия стояла одна против всего мира. Мир в лице Империи желал подавить, захватить, расчленить и разграбить славную державу, каковая застряла костью в горле жаждущих власти императоров, и лишь сильный и не боящийся противостояний герцог мог уберечь государство от позорной участи. «Privilegium Maius» [190] , который еще лет пятнадцать назад было не принято лишний раз поминать в приличном обществе, постепенно, но неуклонно занял место бесспорного аргумента, став библией любого уважающего себя австрийского патриота, духовного наследника Рима и немецких предков. Перегонный куб Империи, выпаривший из нее чистоту крови и духа, желал растворить в себе и Австрию, стоящую на рубеже обороны.

190

«Большая привилегия», сборник фальшивых писем и указов императоров Римской и Священной Римской империй, предоставляющих особые права монархам Австрии и закрепляющих фактическую независимость австрийского государства от Германии. Сборник был составлен в 1358 г. австрийским герцогом Рудольфом IV (1358–1365). В частности, в «Privilegium Maius» впервые упомянут новый титул правителей Австрии — эрцгерцог.

Из всех документов подлинным был только «Privilegium Minus» («Малая привилегия») — патент об особых правах Австрии и ее правящей династии, изданный 17 сентября 1156 года Фридрихом I, императором Священной Римской империи. Согласно «Privilegium Minus» Австрия, ранее бывшая маркграфством, повышалась до статуса герцогства, разрешалось наследование земель по женской линии. Патент также объявлял Австрию независимой от Баварии.

Никаких малефиков в Австрии нет. Альбрехт, удерживающий государство от гибели перед лицом врага, покровительствует тем, кого Господь одарил особым даром — посмотрите на имперскую Инквизицию, в ее рядах такие же одаренные, это всем известно. «Конгрегация» сообща с династией Люксембургов желает узурпировать привилегию ставить на службу сии таланты и порочит эрцгерцога, дабы оправдать свои притязания на его законные земли.

А теперь истинный, единственный легитимный Папа, также опороченный врагами, нашел прибежище не где-нибудь, а именно здесь, под сенью покровительства герцога Альбрехта, и в эти дни Австрия — единственная надежда христианского мира, последний оплот преемства благодати, переданной святым Петром…

Слыша все это теперь лично, из уст пленных и местных обитателей, майстер инквизитор уныло прощался с тайной надеждой на то, что сия conceptio большинством гласных приверженцев полагается за неплохое прикрытие сразу от всех — от своего герцога, карающего предателей, и от Инквизиции в случае победы Империи. Разумеется, такие были — тех было видно сразу. Разумеется, были молчаливые несогласные, встретившие пришествие армии Фридриха с облегчением и после тщательнейшей проверки принятые на службу. Но и других, искренних адептов, было великое множество. Слишком много, чтобы полагать, что с победой над Альбрехтом все проблемы будут решены сами собой.

Потому-то, как считал Фридрих, самые сильные, самые одаренные малефики пока просто не лезли на глаза, потому же и сам Косса все еще ни разу не вступил в дело — основные силы попросту придерживались до последней минуты, как чудо-оружие для последней обороны, до безвыходной ситуации, ибо уж эти-то силы выдать сейчас за божественные будет слишком сложно, а когда они окажутся единственным, что сможет противостоять райхсверу — одни примут помощь хоть от Сатаны лично, другие вовремя зажмурятся и предпочтут не задумываться, а третьи легко убедят сами себя в том, что ничего предосудительного и не было совершено…