Тьма века сего
Шрифт:
Бруммель повернулся спиной к бывшим друзьям и тут же оказался лицом к лицу с откуда-то взявшимся Бобби Кореи!
– Привет! Шериф Бруммель, – сказал Бобби, – вы меня помните? Поглядите-ка, на кого я теперь работаю.
Бруммель потерял дар речи. Он начал подниматься по ступенькам ко входу в участок, надеясь найти там хоть какую-нибудь защиту от надвигавшейся катастрофы.
В это мгновение подошел Анди Форсайт. Не загораживая дорогу шерифу, он однако придвинулся к нему вплотную.
– Мистер Бруммель, – твердо сказал Анди, – тут стоит Молодая женщина,
Бруммель прибавил шагу.
– Я посмотрю, что можно сделать. Дайте мне проверить, как обстоит дело. Подождите здесь, я скоро вернусь. Как только он вошел, быстро захлопнув за собой дверь, народ на лестнице подошел прямо к дверям, и Бруммель оказался как бы под арестом.
Новая секретарша сидела за своим письменным столом с удивлением глядя на лица, мелькавшие за окном.
– Может… может, вызвать полицию? – спросилаона.
– Нет, – ответил Бруммель, – там всего несколько друзей, которые пришли со мной встретиться.
С этими словами он исчез за дверью своего кабинета.
Джулин, Джулин! Это все ее вина! Он устал от нее, от всей этой каши, которую она заварила.
На столе лежала записка. Сэм Тэрнер просил ему немедленно позвонить. Бруммель набрал номер.
– Как дела, Сэм?
– Ничего хорошего, Альф. Я прождал у телефона целое утро. Никто не хочет идти на экстренное собрание. Они не собираются голосовать против Ханка. Никто не верит в историю с изнасилованием. Примем это к сведению, Альф. Твоя затея провалилась.
– Моя затея провалилась?! Моя затея провалилась?! – взорвался Бруммель. – Разве это была не твоя выдумка?
– Брось! – ответил Тэрнер с угрозой в голосе, – Не пытайся меня впутывать в свои грязные дела!
– Значит, и ты не собираешься меня поддержать?
– Тут нечего поддерживать, Альф. План не удался, это ясно. Буш – мальчишка, сопляк, и это все знают, так что обвинять его в насилии просто смешно.
– Сэм, мы же вместе взялись за это дело. Оно должно получиться!
– Ничего подобного, мой друг. Ханк останется на своем месте, насколько я понимаю, а я выхожу из игры. Делай то, что сочтешь нужным. Но лучше, если ты попытаешься выпутаться из этой истории. Иначе, когда все кончится, твое имя будет покрыто вечным позором.
– Благодарю от души, дружище…
Бруммель со злостью бросил трубку.
Он посмотрел на часы. Было около двенадцати. Через два часа начнется совещание.
«Хоган. А ведь именно мне придется сказать Хогану о Санди, – в отчаянии размышлял шериф. – Это явно еще одна находка Джулин. Точно, Джулин, такие вот дела! Я и так сижу в луже с неумело сфабрикованным обвинением против Буша, а теперь ты хочешь, чтобы я стал соучастником того, что ты задумала сделать с Санди Хоган? А как с Крюгер? Кому она успела донести?»
Бруммель выскочил из кабинета и поспешил в дежурку, в другой конец коридора.
– Есть что-нибудь новое о нашем беглеце? – спросил он одиноко сидящего полицейского.
Дежурный засунул в рот остаток бутерброда с ореховым маслом и ответил:
– Нет, здесь
– А в «Кларион»?
– Позади редакции стоит чей-то автомобиль, но он из другой части штата. Мы еще не успели проверить номер.
– Вы… не проверили номер?! Проверьте дом! Там может быть кто-то внутри!
– Мы никого не заметили…
– Осмотрите дом!
– взорвался шериф. Секретарша позвала с другого конца коридора:
– Шериф Бруммель, Бернис Крюгер у телефона. Попросить оставить распоряжение?
– Нет! – закричал он и кинулся по коридору. – Я отвечу из кабинета!
Альф захлопнул за собой дверь и схватил трубку:
– Алло? – он нажал вторую кнопку на своем аппарате. – Алло?
– Мистер Бруммель? – спросил приглушенный голос.
– Бернис?
– Пришло время поговорить.
– Хорошо, где ты?
– Не будь идиотом. Я звоню, чтобы предъявить тебе ультиматум. Я говорила с государственным прокурором, с окружным прокурором, с ФБР. Я сказала им, что у меня есть доказательства, я имею в виду, конкретные доказательства, которые разнесут твой никудышный заговор в Щепки, и они направляются сейчас прямо сюда!
– Блефуешь?
– У тебя наверняка есть запись разговоров. Возьми и послушай.
Бруммель слегка улыбнулся. Теперь он знал, где ее искать.
– И что же у тебя за ультиматум?
– Отпусти Хогана. Сейчас же. И перестань охотиться за мной. Через два часа я собираюсь показаться в городе и не хочу, чтобы произошли еще какие-нибудь инциденты, особенно в присутствии высоких гостей, которые будут меня сопровождать.
– Ты ведь звонишь из «Кларион», я не ошибаюсь?
– Естественно. И я вижу… как его… Келси сидит напротив в ржавой таратайке, он и его друг Майкелсон. Я хочу, чтобы ты убрал отсюда этих парней. Если ты не согласишься, то мои важные дяди узнают, что ты со мной сделал. Убери своих прихвостней, это в твоих же интересах.
– Ты… я по-прежнему считаю, что ты блефуешь!
– Включи свой подслушивающий аппарат, Альф. И узнаешь, правду ли я говорю. Я буду ждать, пока не увижу, что парни с машиной убрались.
Телефон тихо звякнул: Бернис положила трубку.
Бруммель кинулся к шкафу, открыл дверцу и выдвинул магнитофон. Мгновение, замерев, он раздумывал, лихорадочно соображая. Потом задвинул аппарат, захлопнул дверцу и кинулся в дежурку.
Полицейский на посту все еще дожевывал бутерброд. Бруммель протянул руку прямо через него, схватил микрофон и нажал на кнопку.
– Обоим – второму и третьему, Келси и Майкелсон, 10-19. Я повторяю: 10-19 – немедленно!
Дежурный удивленно поднял глаза:
– Что случилось? Крюгер сама сдалась?
Бруммель никогда не отвечал на глупые и неуместные вопросы. Он поспешил к телефону в приемной и позвонил в здание суда.
– Я хочу поговорить с Данлопом. На другом конце Данлоп взял трубку.
– Джимми, освободи Хогана и Буша под расписку. Отпусти их.
Джимми тоже задал несколько глупых вопросов.
– Делай, что сказано, и предоставь все формальности мне. Исполняй сейчас же!