Тьма века сего
Шрифт:
А как обстоит дело с Санди Хоган? Что хочет новый хозяин – Ваал Рафар – сделать с ней? Демон, который назвал себя Мадлен, приблизился к повергающему все живое в трепет князю Вавилона, восседавшему на мертвом дереве.
– Ваша милость, – обратился он к нему с глубоким, учтивым поклоном, – правда ли, что Маршалл Хоган наконец побежден и совершенно беспомощен?
– Да, это так, – ответил Рафар.
– Как же нам поступить с его дочерью Санди?
Рафар уже давно знал, что делать с девушкой, но он медлил, будто бы раздумывая. Наконец он произнес:
– Не губите ее
Рафар послал с Мадлен курьера навестить профессора Лангстрат.
Ранним утром Шона разбудил телефонный звонок профессора.
– Шон, – сказала Лангстрат, – у меня есть новости от Хозяев. Они хотят подстраховаться на случай, если сегодня Маршалл будет мешаться под ногами. Санди еще у тебя?
Из спальни Шон видел гостиную своей маленькой квартирки. Санди по-прежнему спала на диване.
– Да, она здесь.
– Совещание правления будет проходить в административном корпусе, в конференц-зале на третьем этаже. Комната напротив, номер 326, отведена для нас и других парапсихслогов. Приведи с собой Санди. Так хотят Хозяева.
– Мы придем.
Лангстрат положила трубку. Было слышно, как на кухне возится Альф Бруммель.
– Джулин!
– крикнул он.
– Где у тебя кофе?..
– Тебе не кажется, что ты и так слишком возбужден? – спросила она, выходя к нему из спальни.
– Я стараюсь проснуться, – проворчал шериф, дрожащей рукой ставя на плиту кофейник.
– Проснуться? Да ты вовсе не спал, Альф!
– А ты? – съязвил он.
– Я-то спала превосходно, – ответила профессор примирительно.
Лангстрат была уже одета, подтянута и готова отправиться в университет. У Бруммеля же вид был совершенно помятый: глаза ввалились, волосы встрепаны. Он еще не снимал банного халата.
– До чего же будет замечательно, когда этот день пройдет и все закончится, – проговорил Бруммель. – Как шериф, я нарушил, кажется, все законы, которые существуют.
Джулин положила руки ему на плечи и сказала, успокаивая:
– Весь мир, который будет отныне вокруг тебя, наполнят твои друзья, Альф. Мы здесь теперь закон. Ты помог нам навести новый порядок, и это не останется без награды.
– Да… хорошо будет, когда мы окончательно добьемся своего, вот все, что я могу сказать.
– Ты можешь оказать в этом помощь, Альф. Большинство новых руководителей встретятся сегодня в конференц-зале во время совещания Общества. Мы будем находиться рядом, по другую сторону коридора. Сконцентрировав нашу парапсихическую силу, мы должны позаботиться, чтобы никто не посмел встать на пути к нашему успеху.
– Не знаю, решусь ли я появиться на людях. Арест Буша и Хогана вызвал протест многих горожан, я имею в виду членов церкви. Обвинение в изнасиловании нисколько не повредило репутации Буша, вопреки нашим расчетам. Большинство членов церкви настроено против меня и считает, что я полностью сфабриковал это дело.
– Ты будешь присутствовать, – произнесла Лангстрат
Обернувшись, Бруммель с ужасом посмотрел на Джулин:
– Как? Зачем вам понадобилась Санди Хоган?
– Для страховки.
Шериф широко раскрыл глаза, голос его дрожал:
– Еще одна? Ты собираешься ее убить? Взгляд Лангстрат стал холодным, как сталь.
– Я никого не убиваю! Я подчиняюсь Хозяевам!
– И что же они решили?
– Ты скажешь Хогану, что его дочь в наших руках и для него будет полным безумием вмешиваться в то, что происходит, начиная с сегодняшнего дня.
– И ты хочешь, чтобы я ему это сказал?!
– Мистер Бруммель! – голос Джулин был резким и леденящим душу. С угрожающим видом она подступила к нему вплотную, так что отважный полицейский попятился – Маршалл сидит в твоей тюрьме, ты за него отвечаешь, и ты ему это скажешь!
С этими словами профессор вышла, хлопнув дверью, из квартиры. Она направилась в университет.
Бруммель стоял совершенно ошеломленный, он ничего не мог понять и был смертельно напуган. Мысли беспорядочно крутились в его голове, как стайка потревоженных рыб. Он забыл, зачем пришел на кухню.
«Так, Бруммель, теперь тебе конец! Почему ты решил, что ты не такой же мусор, как все другие, кто для Общества лишь подручный материал? И ты это видишь, Бруммель. Джулин использует тебя для своей грязной работы, и сейчас она собирается сделать тебя, ни больше ни меньше, как соучастником убийства. Я бы на твоем месте немного подумал о себе самом. Все это дело рано или поздно раскроется, и кого, ты думаешь, привлекут к ответу?»
Бруммель продолжал размышлять, и разрозненные мысли начали устремляться в одном направлении: «Это сумасшествие, чистое сумасшествие. Хозяева говорят то, Хозяева говорят это. А кто они или что это такое? У них нет запястий, на которых можно было бы защелкнуть наручники, у них нет работы, которую можно потерять, нет лица, с которым, как ему, страшно даже показаться сегодня в городе».
«Бруммель, почему ты не остановишь Лангстрат, пока она окончательно не разрушила твою жизнь? Почему не остановишь это безумие и не послужишь хоть один раз закону как его настоящий, честный слуга?»
«Да, – думал Альф, – почему же я этого не делаю? Если я этого не сделаю, мы все вместе потонем на этом сумасшедшем корабле».
Люциус, отставной князь Аштона, стоял на кухне рядом с Альфом Бруммелем, шефом полиции, и вел несложную для искушенного в подобных делах беса дискуссию. Этот Бруммель всегда был слабаком, на этот раз Люциус собирался использовать его в своих интересах.
Сержант Джимми Данлоп подкатил к зданию суда в воскресенье в половине восьмого утра, готовый приступить к своим обязанностям. К своему удивлению он обнаружил, что стоянка перед зданием полна народу: молодые и пожилые пары, маленькие старушки – как будто вся церковь собралась на воскресный пикник. Не успел он вырулить из-за угла, как на его полицейскую форму устремились взгляды всех присутствующих. О, нет! Теперь они бросились к нему!