Тьма. Том 1 и Том 2
Шрифт:
А я даже не додумался потянуться к чёрному сердцу.
И о другом не подумал: если мужик – обыкновенный, то я его даже тронуть пока не имею права.
В конце концов, сестра могла просто устать, прилечь, а он проверял сердцебиение – чем не отговорка, да?
Я просто пробил с ноги в голову, несильно заботясь о том, выживет урод или нет. Похоже, мужик от меня такой прыти не ожидал, потому что даже не попытался защититься. Он покатился по асфальту кубарем, а я догнал и снова ударил с ноги, но уже
У меня будто красная шторка на глаза упала: вообще не соображал, что творю…
– София! – я метнулся к сестре, которая в этот момент зашлась кашлем, пытаясь привстать с земли.
– Говнюк! – прошипел мужик, который, по моему мнению, должен был валяться пластом.
Я успел обернуться… Взглянуть в сплошные чёрные глаза… Ощутить исходившую от мужика угрозу… Конечно, кондитер только поднимался с земли, злобно тыча в мою сторону пальцем. Но, кажется, умереть я должен был ещё до того, как он утвердится на ногах.
Я застыл между мужиком и сестрой всего на миг, выбирая, что делать…
А потом метнулся обратно к мужику. Даже понимая, что не успеваю, я остро хотел помешать ему сделать то, что он собирался. Тёмный он? Преобразованная куколка? Неважно, потому что атаковал я голыми руками. А значит, шансов всё равно не было. Но, как и с Марией Михайловной, уйти я не мог, потому что сестра была прямо за мной. Мне оставалось только переть в лоб.
Я, наконец, потянулся к чёрному сердцу и увидел, как скапливается под ладонями кондитера «тенька». Увидел и понял, что не успею, потому что движение заклятия в мою сторону уже началось…
Я успел только выставить руки вперёд и заорать.
Заклятие, видевшееся мною, как вычурный узор, столкнулось с чем-то, что я выпустил из ладоней. Это была сырая энергия, рвавшаяся хлопьями к мужику и его заклятью. И, столкнувшись с узором, энергия впиталась в него, отчего узор нестерпимо, до рези в глазах, засиял темнотой, а потом – лопнул.
И мир вокруг тоже лопнул. Время будто остановилось, как в замедленной съёмке. Я успел зафиксировать летящего по воздуху себя… Удивлённого, но тоже летящего кондитера… Катящуюся по асфальту сестру… И два мусорных контейнера…
Тоже летящих… И раскидывающих во все стороны бумажные пакеты с мусором…
А ещё Костю – а он что тут делает?..
Марию Михайловну за его спиной…
Урядника со знакомыми городовыми, столпившихся у входа в переулок с оружием в руках…
Брызнувшие стёкла стрельчатых окон, выводивших в переулок…
Жизнерадостное голубое небо…
Белые барашки облаков…
Асфальт…
Небо с облаками…
Асфальт…
Небо…
Мусор…
Удар об стену…
Я попытался сгруппироваться…
Удар об асфальт…
То ли помогло то, что я сгруппировался, то ли просто повезло, но я даже ничего не сломал.
Хлопки выстрелов били по ушам. Выл кондитер, в которого, видимо, и попадали пули. А я, пересиливая себя, встал на четвереньки и поспешил к сестре. Прямо вот так, на четвереньках.
– Федя! – меня развернуло, и я уставился на Марию Михайловну, за которой появился Костя:
– А я тебе говорил, купи ствол! – заявил он.
– Федя, ты в порядке?! – Мария Михайловна чуть отстранилась, осматривая меня с ног до головы.
– Вроде живой же! – мелькнул на заднем плане урядник.
– Ты зачем в это влез?! – возмутился Костя, чуть тряхнув меня за плечо.
– София… – вспомнил я и повернулся к сестре, на которой уже склонились два городовых. – Сестрёнка…
Я вырвался и снова драпанул к ней.
– Федя, только не сейчас!!! – взвыла за спиной госпожа проректор.
Я ещё успел подумать: «А что не сейчас?». А через секунду понял, что не чувствую своего тела. Вот совсем. Хотя оно ещё двигалось, и глаза вроде были открыты, но…
Сознание уплывало. Его несло… Как на тройке с бубенцами!.. Эх, тройка! Птица-тройка, кто тебя выдумал? Знать, у бойкого народа ты могла только родиться, в той земле, что не любит шутить, а ровнем-гладнем разметнулась на полсвета, да и ступай считать версты, пока не зарябит тебе в очи…
«Почему из памяти Андрея вечно лезет всякая дичь?» – подумал я, глядя на медленно, но неотвратимо приближающийся к моему лицу асфальт.
Том 1 - Интерлюдия II
– Нет! Нет… Только не сейчас… – Мария Михайловна бухнулась на колени рядом с учеником. – Только не сейчас…
– Маша, да что с тобой?.. – Костя обхватил её за плечи, чтобы поднять с земли, но, увидев льющиеся из глаз слёзы, сразу смутился и убрал руки.
– Мы же не успели… Не успели сломать… – тихо прошептала Мария Михайловна, спрятав лицо в ладонях. – Мы не успели… Два дня…
Урядник присел рядом с Фёдором, прощупал пульс, сощурился… И, тяжело вздохнув, глянул на Костю:
– Константин Петрович, это кризис… Перенапрягся парень…
– Не успели… Два дня надо было… – прошептала Мария Михайловна.
– Так… Что с девочкой? – строго прокашлялся Костя, посмотрев на городовых.
– Константин Петрович, ничего непонятно! – старший городовой Смолянинов оторвался от осмотра лежащей девушки и развёл руками. – То ли подсадил, то ли не подсадил…
– Да что там неясного-то может быть?! – возмутился Костя. – Где этот… Как его… Сладкий петушок?!
– Сдох, вашбродь! – бодро отозвались из конца переулка.