Тьма. Том 1 и Том 2
Шрифт:
– Почему так нужен изъян? – решил уточнить я.
– Всё просто: чёрное сердце – это подарок Тьмы. А Тьма, Федя, подарков никому не делает. Мы…
Мария Михайловна замялась, подбирая слово. А вот у меня оно уже крутилось на языке:
– Выбраковка, – дошло до меня, наконец. – Не подходим в тёмные из-за изъяна…
– Верно суть уловил! – одобрительно кивнула Мария Михайловна. – Суть верна. Хотя, как говорят знающие люди, всё немного сложнее. Но я и сама не могу точно сказать, насколько.
– Получается,
– Дмитрий Алексеевич был зажравшимся говнюком и эгоистом! – ударив кулачком по столу, отрезала Мария Михайловна. – Навёл тень на плетень. Перепугал кучу народу. Подставил издание «Байкальский еженедельник», который после этого закрыли, а всех сотрудников уволили с волчьим билетом. И всё это ради сомнительной популярности! А в результате – ни слова правды.
Мария замолчала, возмущённо пыхтя, а я ещё долго не решался задать следующий вопрос.
– А для вас такой способ подойдёт? – наконец, поинтересовался я, когда пыхтение приобрело более спокойный ритм.
– Возможно… Только объёмы «теньки» нужны такие, что лишь богатур выдаст. Или вообще круг богатуров!.. – Мария невесело улыбнулась. – Возможно, мне их даже выделят. Но сначала нужен успешный опыт. А его пока, сам догадываешься, нет.
– А с прошлыми… – я хотел сказать «подопытными», но постеснялся. – С такими, как я, пробовали способ с «тенькой», оформленной для колдовства?
– С двумя, – кивнула Мария Михайловна. – Но у них не было такой идеальной структуры, как у тебя. Ты выдержал тридцать тысяч капель в секунду. Самый сильный из тех, кто был – осилил пятнадцать тысяч. Это граница оранжевого и красного сектора для отроков третьего ранга. Мы не могли влить в них ещё больше оформленной энергии. Да и отказались они подписывать согласие... Пришлось пробовать в безопасных количествах.
– Мне казалось, что утопающий за каждую соломинку хватается… – нахмурив лоб, проговорил я. – Почему эти ребята отказались?
– Да-да… Неизлечимо больные готовы отдать всё за шанс выздоровления! – кивнула Мария Михайловна. – Только делают они это уже после того, как смирились с болезнью. Не сталкивался со стадиями принятия неизбежного?
Федя, надо сказать, не сталкивался. Не слишком в этом мире была распространена психология. А вот память Андрея выдала ответ незамедлительно:
– Отрицание, гнев, торг, депрессия и смирение…
– Нет, ты точно специально занизил себе гимназические оценки! – невзирая на ситуацию, нашла силы улыбнуться проректор. – Да, это они, Федь! Понять, что ученик не пройдёт кризис, обычно удаётся за несколько дней до наступления этого кризиса. Как правило, ученики не успевают дойти даже до стадии торга…
– Хотите сказать, что у меня кризис случится в ближайшие дни? – мои брови поползли вверх. – Но… Как?
– Идеальная энергетическая структура, чтоб её! – поморщилась Мария. – В лучшем
– А мы успеем попробовать ваши способы? – беспокойно заёрзал на стуле я, и даже воротник рубашки начал немного давить.
– Вот… Ты ведь должен сейчас ругаться, Федя! – хмыкнула Мария. – Ругаться и отрицать. А ты почему-то почти спокоен, не считая лёгкого налёта тревожности. Почему?
– Да я уже сдох и не хочу снова! – на автомате выдал я.
И осёкся.
Вот так и палятся на мелочах великие попаданцы… Я проболтался так нелепо и внезапно, что сам себя заткнуть не успел. К счастью, человеческий мозг любит находить рациональные объяснения всякой иррациональной фигне.
– А-а-а… Ты про этого твоего жнеца… – кивнула Мария Михайловна.
А я чудом удержался, чтобы громко не выдохнуть от облегчения:
– Ну да…
– На подготовку помещения нужны два дня, – продолжила объяснения Мария Михайловна. – А затем сразу попробуем. Ты успеешь прийти в себя, да и я отдохну. Помогу Косте… Ещё вчера обещала, но всё отменила. Так что мы успеваем.
– А если не подействует второй способ? – тихо спросил я.
В кабинете повисло тяжёлое молчание. Мария Михайловна покосилась на бутылку, но удержала себя в руках и просто сообщила:
– Если готов прогнать через себя сто тысяч капель «теньки», я и это устрою. Но почти уверена, что с оформленной у нас всё получится. Другие нагрузки на энергетическую структуру, понимаешь? Совершенно запредельные для твоего ранга. Не знаю, чем это обернётся для тебя в будущем, но… Это будущее хотя бы у тебя будет!
– Давайте согласие… – хриплым голосом попросил я. – На оба способа сразу. Я подпишу.
– А ты отчаянный! – оценила Мария Михайловна и, всё-таки откупорив бутылку, сделала большой глоток, а потом всучила её мне. – Бери, вечером можешь в комнате нажраться до потери сознания… Только смотри мне, не буянь!
В свою комнату я вернулся в состоянии… Ну, назовём это цензурно: крайнего психологического раздрая. Мир, ещё недавно казавшийся прекрасным и невероятным, повернулся ко мне другой своей стороной. Мрачной, вонючей и несимпатичной.
Память Андрея почему-то подсказывала, что оба способа не подействуют, и я умру. Почему? К сожалению, мне была доступна только память, а не заложенная в неё логика. Почему она подкидывала именно такой вывод, оставалось загадкой.
Как, впрочем, и сам факт совмещения памяти двух разных людей – в одном мозгу, одном теле и одной душе...
Но я готов был попытаться! Лучше барахтаться, чем покорно идти на бойню!
Деньги? Имущество? Свобода? Всё это лишь звук для умирающего! С собой на тот свет, или в новую жизнь, если повезёт, ничего не получится забрать. Кроме памяти да чистой совести. Так было, так есть… И так, сколько ни крутись, будет.