Тьма. Том 1 и Том 2
Шрифт:
А думать было надо…
– Кем он вам приходился? – спросил я, отдавая бутылку.
– Младший брат, – ответила Мария Михайловна. – Я воспитывала его, когда умерли родители. Мне было двадцать, ему – девять. Через десять лет я так и не накопила на проращивание. Оставалось совсем чуть-чуть набрать и… Сердце проросло само. Проросло почти идеально. Я была рядом и влила энергии. Но как внести изъяны в энергетическую структуру, не знала. Мне говорили, что ещё не всё кончено… Что бывают исключения… Я верила… На восьмом месяце обучения в Загородном училище Покровска-на-Карамысе у него начался кризис. Ну а
Малая сделала ещё один глоток, закрыла бутылку и поставила её на пол.
– В структуре должны быть изъяны… – проговорила она. – Я это узнала только потом. Когда разбиралась в вопросе… Боярские и княжеские рода знают. Знают лекари. Но молчат. До простых людей такая информация не доходит, Федя… Её можно узнать только в среде двусердых. Так что я, считай, только что пошла на должностное преступление...
– Не в первый раз, как я понимаю? – мрачно усмехнувшись, уточнил я.
– Не в первый, – кивнула Мария. – Правила я нарушаю часто… И даже с удовольствием. Мне нравится пробовать эту систему на прочность. И, откровенно говоря, она очень прочна… Пока есть, кому тебя прикрыть – ты продолжишь служить Руси и не отправишься на каторгу. А я просто пытаюсь спасти таких, как ты, оттого, чтоб вы стали тёмными. И, само собой, ты не первый такой за десять лет. Остальных спасти не удалось… Слишком мало опыта и знаний, Федь…
– И со мной, значит, не получилось? – сглотнув что-то плотное в горле, уточнил я, хотя уже знал ответ.
– Не получился один способ, попробуем другой… – открыто встретила мой взгляд Мария. – Тем не менее, на подобные дела нужно иметь твоё письменное согласие. Буду честна: ты можешь умереть в процессе.
– Или умереть во время кризиса… – я усмехнулся. – Богатейший выбор, госпожа ректор!
– Да нету никакого выбора, Федь, – ответила она, опустив голову на согнутые руки. – Выбора нет…
– Изъян всегда накладывает ограничения… Так вроде бы говорят, – вспомнил я разговор с урядником. – Ограничение по рангам…
– Ограничение по стихиям, – Мария выпрямилась и кивнула. – Ограничения по рангам, ограничения физического плана… По объёмам пропускаемой «теньки»… Старшая аристократия знает разные варианты. Мы – нет. Придётся искать на ощупь.
– Но ограничение – это плохо? – уточнил я.
– Мы все ограничены рангом «богатур», – усмехнулась Мария Михайловна. – Все без исключения. Никто не вышел за пределы этого ранга… А попытки были.
– То есть, можно расти дальше? – уточнил я из чистого любопытства.
– Нет… Я же сказала: попытки были, – повторила проректор. – Все стали тёмными…
– Но кризис... Он ведь сам приходит! – вспомнил я.
– Его на высоких рангах можно сдерживать, – пояснила Мария Михайловна. – Витязи уже могут. Богатуры тоже могут, хоть всю жизнь. Если, конечно, не случится чего-то серьёзного. Если идёт перерасход «теньки» или перенапряжение энергетической структуры… Это может привести к кризису. И тогда всё. Последний кризис длится почти месяц. За это время даже из Африки можно спящего двусердого перевезти. Во Владимире есть бункер именно на эти случаи. Царские ратники даже такого тёмного упокоят навсегда.
– И что за способ? – спросил я.
Почему спросил? Да потому что не хотел умирать. Несмотря на всю плачевность моего положения,
Прямо-таки очень!
К этому призывало молодое тело. К этому подталкивала та часть меня, которая была Федей. И даже Андрей, которому один раз уже не повезло, всячески одобрял моё желание.
– Если мы не можем навредить твоей энергетической структуре сырой «тенькой»… – Мария осеклась и посмотрела на меня. – А мы не можем! Ёшкин кот, я пробовала все эти дни! Твоя энергетическая структура восстанавливается очень быстро. Мы просто не можем создать достаточный поток «теньки», чтобы повредить структуру и при этом не убить тебя.
– Но сам поток ещё можно увеличивать? – уточнил я.
– Ты выдержал тридцать тысяч капель «теньки» в секунду. На площадке училища можно увеличить и до ста тысяч. Но у тебя тело неподготовлено… – вздохнула Мария. – Замкнутый круг!.. Тело будет готово к таким объёмам на более высоких рангах, но для этого надо пройти кризис. А чтобы пройти кризис, нужны изъяны.
– Но есть другой путь? – с надеждой спросил я.
– Мы никогда не пробовали… Но, если рассуждать умозрительно, мы можем прогнать через тебя уже преобразованную «теньку», – пояснила Мария Михайловна. – «Теньку», уже подготовленную к тому, чтобы стать колдовством определённого вида, понимаешь? Огненную, морозную, водную… Да хоть бы и ментальную, только я в ней не очень...
– Вы не хотите привлекать никого со стороны, – догадался я.
– Не хочу… Мы сейчас собираемся творить лютейшую дичь, Федь! – Мария Михайловна вздохнула. – И вся эта дичь под мою ответственность.
– Если я умру, вы можете уже от обвинений и не отбиться! – сделал логичный вывод я, внимательно глядя на проректора.
И то, как Мария опустила глаза, подсказало – да. Скорее всего, это будет тот самый удар, который прочность системы не выдержит. В лучшем случае, Марию Михайловну отстранят. В худшем – её ждёт один из лагерей в северной части Сибири, где Русь добывает полезные минералы вахтовым способом.
Ну или до неё просто доберутся Рюриковичи, и тогда ей совсем конец… Такой вариант я не мог исключать. И Мария, похоже, тоже о нём подумала.
– Это всё неважно, Федь, – вдруг проговорила она. – Мне, если честно, осталось-то лет двадцать, в лучшем случае…
Госпожа проректор невесело усмехнулась и откинулась на спинку кресла.
– Но… Почему? – удивился я.
– Потому что пять кризисов – это мой предел! – улыбнулась она. – Поверь, это хорошо чувствуется. Если дойдёшь сам – ты поймёшь. Я знаю, что шестой кризис для меня последний… А вот остановить его приход я не смогу. Сдерживаю, насколько хватает сил. Но не смогу: ранг у меня маловат. Пообещай только, что никому не расскажешь. Это моя тайна. Хорошо? Я даже Косте не говорю…
В этот момент мне её стало жалко. А ещё я впервые взглянул на эту взбалмошную и своевольную женщину с искренним уважением. Жить так, как живёт она, зная, что это конец… Такое не каждому под силу.
Всегда легче опустить руки. Всегда проще пустить жизнь на самотёк. А она идёт дальше, как маленький танк на высоких каблучках. Возможно, её попытки спасти меня и таких же, как я – это попытка и для себя найти лечение? Не знаю. Но от этого я не буду уважать её меньше. Даже, наоборот, больше.