Тьма
Шрифт:
— Если ты про свои недавние злоключения, то я сомневаюсь. Это, конечно, для ужаса подходит как нельзя лучше, но лишний раз ворошить такие воспоминания…
— Я не об этом, — прервала его она. — Было кое-что намного раньше.
— Нечто сверхъестественное?
— Пожалуй. Это произошло где-то полтора года назад. Я помню всё отчётливо, так что сомнений в правдивости этих событий у меня нет. Так вот, — Кейт устроилась максимально удобно и начала негромко говорить: — Это был обычный будничный день, который я бы наверняка забыла, если б не последовавшие той же ночью события. Я тогда сильно устала, так как после учёбы приходилось ещё подрабатывать в библиотеке. В общем, я, придя домой, практически тут же свалилась в постель и отключилась. Не помню, сколько времени я проспала, но где-то к середине ночи внезапно проснулась. Просто сон моментально
— Довольно часто.
— Нет, не так, как обычно. Это должно быть очень сильное ощущение.
— Тогда чертовски редко.
— Вот, а тогда я именно это ощущала. И, стоило мне открыть глаза, я увидела… Даже не знаю, как объяснить. Это была большая чёрная фигура, очень высокая. Она склонилась надо мной и смотрела прямо на меня, хотя глаз я не видела. Я от ужаса не могла пошевелиться и тоже глядела на этот силуэт. Не знаю, сколько прошло времени — в таких случаях оно словно останавливается. Затем существо медленно — чрезвычайно медленно — поднялось в полный рост и направилось к стене, куда не попадал уличный свет. Там, во тьме, оно постепенно растворилось, и больше я его не видела. Всю оставшуюся ночь я провела, с головой укрывшись одеялом и молясь, чтобы оно не вернулось. Шутка ли — я жила (да и живу) одна. Что скажешь?
— Отчасти похоже на то, что случилось с тобой недавно.
— Да, я тоже заметила. Единственное — в тот раз не было красных глаз, — Кейт вздохнула.
— У тебя такая жизнь, что не соскучишься, — хмыкнул Тейлор.
— Я бы с радостью отказалась от подобных приключений.
— Верно, — он зевнул. — Что-то я устал.
— Ты же вроде полуночник.
— Да, но сегодня или день такой, или — и это ближе — всё дело в твоём голосе.
— А что с ним? — удивилась Кейт.
— Тебе раньше никогда не говорили, что он очень красивый, нежный… совершенный? Так сказать, подстать всему остальному?
— Так открыто — никогда, — снова покраснев, ответила она. — Наверное, потому, что голос не из тех достоинств, которые привлекают самцов — пощупать-то нельзя.
— Хотя ты только что рассказывала вовсе не сказку на ночь, я буквально чувствую, как расслабляюсь. У тебя такой ласковый голос, такой приятный… просто чудесный. Я готов слушать хоть целую вечность.
— Спасибо, — ответила смущённая Кейт. — Рада стараться.
— Расскажи что-нибудь ещё.
— Но больше ничего странного со мной не происходило…
— Оставим ужасы! Тебе они не надоели за последнее время?
— Ты прав. Что же тогда ты хотел бы услышать?
— Ну, наверняка у тебя в жизни были и приятные моменты.
— Не без этого.
— Вот и славно.
— Что ж, — сказала она. — Тебе нравятся праздники, Джек?
— Вообще-то, нет. Хотя не совсем так. Я их просто игнорирую, причём все без исключения. В то время как остальные люди от души веселятся, я веду себя по-будничному.
— Жаль. А вот мне они нравятся. Пожалуй, я смогла бы ответить на вопрос о том, какой день был самый запоминающийся. И, конечно, самый прекрасный. Даже не один день, а целая неделя. Я очень люблю Рождество, но не потому, что мне люблю подарки — то есть, конечно, люблю, однако это не главное. Больше всего меня впечатляет само время — зима. Есть что-то завораживающее в том, как снег медленно падает с неба, постепенно покрывая собой всю землю. Кажется, что в такие моменты мир словно замирает, наслаждаясь всей красотой природы — и я вместе с ним. Следя, как снежинки оседают на подоконнике, я чувствую такую сильную любовь к жизни, ко всему, что меня окружает, что захватывает дыхание. Именно поэтому я каждый год с нетерпением жду зимы.
А три года назад, на Рождественские каникулы, я съездила в Монтану, в тихое уединённое местечко в десятке миль от Грейт-Фоллс. Вообще-то, следовало сказать не «я съездила», а «мы съездили», так как целиком и полностью эта поездка была идеей Линды — моей самой близкой подруги. Это она всё устроила: и насчёт домика в лесу, и насчёт транспорта, что нас туда доставил… Если уж быть честной, то ничего странного в этом нет, так как она, гм, посмелее и порасторопнее меня. Ну, это неважно. В итоге, всё оказалось просто отлично. У Линды есть троюродный брат, Марк, который с радостью согласился помочь нам, да и просто составить компанию, поскольку, как ни крути, а без парня в компании скучновато.
Помню свои ощущения, когда я увидела тот
Не успели мы толком вещи распаковать, как пошёл настолько сильный снегопад, что даже деревья, стоящие шагах в десяти от дома, скрылись за белоснежной пеленой. К тому же подул сильный ветер, вой которого был очень жутким. Марк предложил на всякий случай вернуться назад в город, но мы категорически отказались. И не зря, хотя снегу уже за первые несколько часов навалило столько, что наш бедный джип оказался засыпан по самый капот. А чего нам было волноваться? Продуктов полно, полиция знала о том, что мы там отдыхаем, к тому же у нас имелась мощная рация и генератор. Вот мы втроём и остались.
Всё было просто замечательно: мы готовили праздничный стол; осматривали самые разнообразные вещи на чердаке, оставленные прошлыми постояльцами (кое-что добавив от себя — решили, что это своего рода традиция, а если нет, то стоит её ввести); играли в снежки до упаду, пока не намело столько снега, что нельзя было выйти; наряжали ёлку (правда, на это ушла пара часов из-за того, что мы постоянно шутили и развлекались — особенно выделялся Марк, у которого отличное чувство юмора) — а в это время снаружи бушевала настоящая буря.
Встретили Рождество мы очень весело, подстать всему дню. Помню, как Марк, шутки ради, пытался открыть входную дверь, чтобы хоть ненадолго высунуться, но, поскольку она отворялась наружу, это ему так и не удалось; как он, распечатывая шампанское, не удержал пробку, и большая часть напитка пролилась на него и на скатерть; или как он на спор пытался выпить полулитровую бутылку кока-колы за раз, не отрываясь от горлышка, но так и не смог, тем самым проиграв, и в качестве наказания должен был в течение следующего часа воздерживаться от того, чтобы ухаживать за мной — то есть, даже не мог заговорить, а это, поверь, было для него настоящей мукой. Но, следует признать, что испытание он выдержал с честью, и в награду за его страдания я подарила ему поцелуй… правда, не совсем настоящий… ну, в смысле, в губы, но не более того. Я, вообще-то, никогда и не целовалась… Ладно, речь не об этом. Видишь ли, Линда была бы не прочь, чтобы я и её брат познакомились поближе, но мы с ним как-то сразу негласно решили, что будем просто друзьями — и не пожалели об этом. В конце концов, нам таких отношений хватало, а мне тогда вообще не нужно было ничего серьёзного, и я радовалась, что Марк это заметил и понял. Но всё равно натанцевались и наговорились мы с ним достаточно. Единственное, что было не совсем хорошо — отсутствие пары у Линды. Изначально она планировала поехать со своим парнем, но незадолго до отъезда внезапно поссорилась с ним. Я-то, как-никак, была не одна в тот момент, а вот ей приходилось довольствоваться лишь нашей компанией. Мы, конечно, всячески старались ей угодить, но всё-таки нужного эффекта не добились. И если днём она ещё не выказывала никаких признаков скуки, то вечером, а тем более после полуночи, когда основное празднование подошло к концу, уже не скрывала её. Именно поэтому она где-то в полвторого оставила нас и ушла спать.
Ну а мы с Марком вовсе не хотели проводить Рождественскую ночь в кроватях, а потому продолжали разговаривать, сидя у камина. Несмотря ни на что холод проникал в дом, поэтому камин стал просто незаменимым источником тепла. Да и свет от живого огня куда приятнее электрического. Так что мы расположились у него, болтая на самые разнообразные темы — начиная от историй жизни каждого из нас и заканчивая мечтами. Это было так необыкновенно и чарующе: комната, озаряемая светом пламени; пляшущие под потолком тени, приобретающие самые невероятные очертания; волны тепла, исходящие от камина и приятно обволакивающие тело; вой и стоны ветра за окном, которое наполовину было погребено под чистейшим белым снегом, какого не увидишь в городах; тихий шёпот собеседника, звучащий как-то особенно романтично в такой обстановке; незабываемое ощущение уединения, когда ты знаешь, что на несколько миль вокруг нет больше ни одного человека, кроме нас троих. Все эти чувства переполняли меня, буквально заставляя говорить и говорить, слушать и слушать, и надеяться, что эти мгновения, эта незабываемая Рождественская ночь, никогда не кончатся.