Тминовый Рассвет
Шрифт:
Чернобог – могущественный бог зла. Он управляет смертью. Его взгляд – пустота, в которой тают все надежды и свет. Его дыхание – ядовитое зловоние. В его руках сосредоточена вся сила смерти, и он величественно правит над миром вечного ужаса.
Проклятие, что поглощало нас, было тенью Чернобога, могущественным демоном, который медленно, но уверенно окутывал нашу деревню силой зла. Это проклятие – чёрная дыра, поглощающая нашу радость, нашу надежду, оставляя за собой лишь страх и отчаяние.
Мы ощущали его в каждом скрипе домов, в тишине,
Бабушка Вера подняла свой старый взгляд на князя.
– Взывать к богу зла? – шепнула она с тревогой. – Но как мы можем…
Слова князя Борислава прозвучали с уверенностью:
– Мы задобрим Чернобога угодной ему жертвой.
Со страхом и тревогой все взглянули на князя, не веря в услышанное.
Ветер, ранее игриво колыхавший намотанные на палки цветные ленты, утих. Люди опустили руки, а на их лицах отразилось смятение. Все знали, какие ужасные слова последуют за этим.
– Мы принесём ему жертву, – продолжил князь. Его голос был тихим, но смысл его слов был разрушительным. – Живую, красивую и румяную. И он простит нас и отведёт от нас ужас Черны.
Его речь звучала, как удар молота, разбивающего лед.
Моё сердце застыло от ужаса, услышав слова князя. Он всегда вызывал во мне чувство неприязни: бездельник, слишком увлечённый своими желаниями и слишком несостоятельный, чтобы руководить судьбами других. И вот теперь он готовился совершить ужасный поступок, который отбросит нас во тьму.
Страх охватил меня, как тёмная тень, окутав мои мысли и сердце. Я чувствовала, что это предательство всех наших ценностей, что это погружение в бездну, откуда нет возвращения. Как он мог предложить такой отвратительный путь спасения?
Смесь беспомощности и беспокойства захлестнула меня. Я не могла поверить, что мой народ стал свидетелем этого предложения и даже рассматривал его. Во мне кипел жгучий гнев на эту несправедливость, на эту безрассудную идею.
Среди других жителей я стояла, видя, как лица окружающих изменились, будто скрылись за масками, утаивая страх и смятение. Все мы оказались запутанными в этом мрачном выборе князя. Но внутри меня тлел огонь, и я чувствовала, что не могу молча смотреть, как страх и безысходность управляют нашими жизнями.
– Жертва, мой князь? – вырывается из меня вопрос, прозвучавший как горькое осуждение. Сотни пар глаз направлены на меня.
Отец, напуганный моим решительным выступлением, пытается закрыть меня за своей спиной, стремясь защитить от неверного поступка. Но я решительно отодвигаю его в сторону. Я не могла молча смотреть, как события принимают непоправимый оборот.
Взгляд князя уходит в мою душу. Я вижу, как его тело реагирует на моё появление, словно каждая клетка его ощущает моё присутствие. Уголки его губ слегка приподнялись вверх, как намёк на то, что он видит в моих действиях что-то
– Зоряна? – произносит он, улыбаясь, будто воскрешая воспоминания, которые давно забыты.
Отчётливо слышу, как отец падает к его ногам, моля о милости.
– Помилуйте, князь, – просит отец. – Глупая девица! Вновь перечить вздумала. Выпорю её, не пожалею более.
Князь с восхищением взглянул на меня. Его слова, пропитанные моим стыдом, прозвучали как звон острого оружия:
– Зачем же так жестоко? – Его голос был холодным и пронзительным.
Я ощущала, как мир вокруг начал кружиться. Дыхание перехватывает, и я неосознанно отступаю на шаг назад.
Дружинники князя переглянулись между собой, некоторые даже не сдержались и хохотнули, шепча что-то друг другу. Я почувствовала, как краска покрывает мои щеки. Они выглядели как яблоки, выставленные на показ.
Я попыталась сделать шаг назад, чтобы скрыться от этих взглядов и насмешек, но моё тело заклинило.
– Я не буду заставлять вас выбирать невинную жертву, – звучат слова князя. Его тяжёлый взгляд не покидает меня. – До утра пусть старейшины обойдут всех, запишут имена незамужних девиц в семье и бросят в чашу. Утром я достану имя той, которой суждено отправиться в тёмные леса Чернобога и спасти всех нас от неминуемой гибели.
Эти слова звучат как приговор.
Солнце, которое только что радовало своим теплом, тускнеет. Его лучи уже не обжигают так ярко, как только что, и свет исчезает, как предвестник тёмных времён. Лица девиц теряют свою красу, а плечи их осунулись от бремени неизбежности.
Мой взгляд устремляется на заплаканное лицо матери. В нашей семье все три дочери незамужние, и это означает, что все наши имена окажутся в той чаше. Эта мысль давит на сердце, словно камень, который носишь на груди, тяжелый и угнетающий. Нас объединяет тоска и беспомощность перед неизбежностью.
Князь покидает собравшуюся ради него толпу, и тишина опускается на нашу деревню. Он уходит, окруженный своей дружиной, и его фигура постепенно растворяется в дали, унося с собой надежду на спасение.
– Зоряна, – голос матушки дрожит. Я обнимаю её, пытаясь передать тепло и поддержку.
– Что если князь вытянет наши имена из чаши? – Волнуется Милада.
Она выражает беспокойство, которое затронуло нас всех. Я строго смотрю на неё и отвечаю:
– Не вытянет. Вы в безопасности, сестрицы. Ничего с нами не случится.
Обнимаю Миладу и Веселину. Сестры прижимаются ко мне, ища во мне защиту.
Внимательно наблюдаю за бледным лицом отца. Его мутный взгляд встречается с моим, и я замечаю, что его губы дрожат, когда он отходит в сторону нашего дома. В его движениях чувствуется слабость. Он теряет опору под давлением неизбежности.
Слышу завывания и вопли, доносящиеся откуда-то вдали. Отчаянный плач проникает сквозь тишину. Сегодня все вокруг будут погружены в отчаяние и страх. Гнетущая пелена окутала нашу деревню.