То, что хуже чумы
Шрифт:
– Меня интересует, кто отключит блокировку управляющих систем крейсера?
– То есть, ты думаешь… – Виктор переглянулся с Клэнгом и несколько неуверенно ответил. – Блокировка – дело Томаса и его ребят. Предварительная договоренность у нас имеется.
– Стало быть, пришли к тому, с чего начали, – резюмировал Дуг. – Меня удивляет одно: почему вы все считаете, что, желая от вас избавиться, полицейские будут всячески помогать вам? Разве при этом не исключена возможность того, что план сорвется в самую последнюю минуту? Если кто-нибудь из нас попадется властям, имя Томаса немедленно всплывет наружу. А зачем ему такой риск?
– У него нет другого выхода, – твердо проговорил
– Это тебе так кажется. А мне вот, например, нет, – Дуг с усмешкой посмотрел в его сторону. – Потому что самый простой, на мой взгляд, выход – это уничтожить нас. Задача не слишком сложная и вполне решаемая.
– Но почему он не сделал этого до сих пор?
– Зачем же ему торопиться? Мы для него – неплохая карта, и побьет он ее козырем в нужный момент. Вариантов здесь много. Скажем, при нападении на ракетодром случится нечто, в результате чего все мы будем гарантированно уничтожены. А он, предусмотревший и более того спланировавший это нечто, отличится, как никогда. Словом, здешнюю карьеру он может начать весьма успешно.
Виктор хмуро поглядел на Клэнга.
– В его словах есть резон, – заметил он тусклым голосом. – Хотя все же полагаю, что Томас на такое не решится.
На минуту Виктор задумался.
– В конце концов, мы можем подстраховаться, – медленно произнес Клэнг. – Например, втолкуем ему, что на Саквенте останутся наши люди, готовые в случае непредвиденного довести до сведения Совета некоторую небезынтересную информацию. Думаю, это убережет его от соблазнов.
Дуг удовлетворенно кивнул.
– Это именно то, что я и желал услышать. Кстати, о какой информации идет речь?
Виктор устало вздохнул, взмахом руки забросил длинные волосы на затылок.
– Ладно, почему бы и нет… Так вот, Дуг, история скверная. Касается преступления в одном из процессумов. Как раз тогда он находился в ведении Конды. Двое полицейских изнасиловали девушку, убили ее и случайного свидетеля. Оба были пьяны и оставили там массу следов. Томас, а он тогда был в следственной группе, замял дело. Иначе говоря, скрыл улики, приютив преступников под своим крылышком. Благодаря Конде, мы завладели достаточным количеством обличающих фактов, и Томас знает это.
– Вы считаете, он опасается Совета?
– В определенной степени да. Полиция еще далеко не однородна и не пожелает преждевременных обострений со Старейшинами. Свои же коллеги ради чистого имени преспокойно отправят Томаса на обработку. Он попросту превратится в козла отпущения, что будет удобным для очень многих.
– А теперь, если Дуг исчерпал свои вопросы, я предложил бы сесть за стол, – подал голос Габриэль. – Дело в том, что у нас сегодня оленина…
– Черт подери, Габ! Я думал ты шутил, а это действительно мясо!
– И самое свежее! Соус, разумеется, изготовлен по моему личному рецепту – специально для оленины.
– Но откуда у тебя оленина? Скорее уж, это пуана.
– Клянусь тебе, это олень! Томас вчера передал через Терентия полтуши.
– Ну вот. А мы гадаем, как Томасу лучше от нас избавиться. Щепоть яда – и дело сделано!
– Не беспокойся, мы уже сняли пробу. Как видишь, живы и здоровы.
Подцепив на нож внушительный кусок мяса, Дуг неожиданно вспомнил оленя, увиденного в тот день, когда они с Терентием пробирались сюда. Помешкав, отложил нож в сторону. Все уже успели выпить и сейчас сочно чавкали, черпая ложками запашистый соус. Поискав глазами Конду, он понял, что она вышла в соседнюю комнату. Чем-то ее не устраивала общая компания. Посидев для приличия еще немного, Дуг пригубил вино и поднялся. Она сидела на топчане и разглядывала
Усевшись напротив Конды, Дуг ощутил знакомое волнение. Лишь раз он находился так близко от девушки, но тогда он даже не видел ее, успев ощутить только осторожное прикосновение. Сейчас вся она была рядом – на расстоянии вытянутой руки.
– Что, интересно?
Она подняла на него блестящие глаза. Сейчас в полумраке зрачки ее сливались с синевой роговиц, и оттого глаза казались необычайно огромными – такими, что, заглянув в них, Дуг пришел в еще большее волнение. Как и все женщины Саквенты она не красилась. Да ей это было и ни к чему. Черноволосая, смуглая, она походила на мексиканку. В земной своей жизни Дуг встречал похожих на нее, но ни одна их них не поражала его воображение столь сильно…
– Удивительно, сколько труда и знаний вложено в эти вещи, – она провела ладонью по глянцевому прикладу, взяла автомат в руки и, раскачав, швырнула в общую груду. Глаза ее горели гневным недоумением. – Странно… Понимаешь, Дуг, эта штука мне сразу понравилась.
– Понравилась? – Дуг растерялся. – Но это самое обычное оружие. То есть, оно на порядок мощнее наших старых револьверов, но…
– Да нет же, я о другом! Это оружие, понимаешь? Не картина, не книга и не произведение искусств. Единственное предназначение этих вещей – смерть. Они – посредники, понимаешь? Между жизнью и смертью. И потому оружие не должно нравиться, но ведь это не так. Я смотрю на него, и оно кажется мне красивым. Ужасно, да?
Дуг, не задумываясь, перечислил бы то, что казалось бы ему действительно красивым, но на подобное у него не поворачивался язык. Кроме того, Конда открылась ему с совершенно неожиданной стороны. К этому он не был подготовлен.
– Кажется, ты не понял меня, – Конда с грустью покачала головой. – Я хотела сказать, что это страшно, когда орудие убийства вызывает восхищение. В этом есть какая-то противоестественность. Несправедливость, что ли…
– Да, наверное, – Дуг тупо кивнул.
В эту секунду из-за кошмы донеслись первые вопли, – публика постепенно заводилась, веселье набирало обороты. Кто-то настойчиво упрашивал Виктора позволить завести патефон. Музыкальный ящик давно уже не пускали в дело по причине единственной пластинки, но сейчас идею шумно поддержали. Виктору пришлось уступить. Кто-то протопал в угол и торопливо начал разгребать наваленный хлам. Наконец заскрипела пружина, хрипло зашуршал воздух, и резким металлическим звуком на волю вырвались первые аккорды «Марианетты». Собравшиеся тут же попробовали ей подпевать, но вышла горластая несусветица.
– Там ты был более разговорчивым, – Конда с усмешкой кивнула в сторону кошмы.
Дуг озадаченно уставился на нее и неожиданно для себя выпалил:
– Я хотел бы, чтобы на Земле ты оказалась со мной!
– О! Браво!.. Все-таки высказался, – она насмешливо вскинула голову, и черные, отливающие синевой волосы легли на ее плечи. – И что же нам мешает оказаться поблизости?
Дуг задохнулся.
– Не знаю… Может быть, Виктор, – он запнулся на полуслове. Конда не спешила ему на помощь, изучающе рассматривая собственные колени. Так и не дождавшись от него продолжения, разгладила пальцами несуществующие морщинки на брюках и медленно заговорила: