То, что хуже чумы
Шрифт:
– Виктор – это голова! – просипел Терентий. Неловкими движениями он разлил очередную бутылку. – Пью за Виктора!
– Пей, а я не буду, – Габриэль усмехнулся. – Хотя надо отдать ему должное: хитер, как дьявол. Слышал я, что он в жандармерии российской чуть ли не первым человеком был. Вот так всех держал!
– Во-во! – Терентий энергично закивал головой. – Виктор – это голова!..
– Может, и Клэнг – голова, да только никто ничего про него толком не знает. Темная личность, но… – Габриэль смачно причмокнул губами, – но все-ж-таки личность! Тут ничего не скажешь. В любом времени найдет свое место.
– В любом времени?
– А
– Ты расскажи ему про разновременье! Он же ничего не знает!..
Дуг туповато оглядел всю троицу. Сейчас его более всего смущал тот факт, что в руках он снова держал налитый до краев стакан. Он мог бы поклясться, что минуту назад стакан был пуст. И самое удивительное, что повторялось это уже не в первый раз. Однако уловить то волшебное мгновение, когда из пустого состояния стакан переходил в наполненное, Дуг никак не мог. Это совершалось незаметно, как-то само собой. Слово же «разновременье» его не слишком удивило.
– Знаю, – он пьяно отмахнулся. – Это то, из-за чего испортилась дистасвязь.
– И все? Это единственное, что ты знаешь? – толстенький каратель закулдыхался в беззвучном хохоте.
– Он, по всей вероятности, считает, что нас стали возвращать за хулиганство, – Терентий прыснул, вторя Габриэлю.
– В чем дело? – Дуг нахмурился. Пьяная кутерьма в голове мешала собраться с мыслями, и все-таки в общем и целом ситуацию, как ему казалось, он понимал верно. Люди стали уходить из экспедиций, дисциплина пошатнулась, и Совет принял вполне разумное решение – отозвать корабли. Так или иначе, но он не видел причин для смеха.
Габриэль с Терентием переглянулись
– Да нет же, он не прикидывается!..
– Великолепно! – Габриэль навалился на стол грудью, сумрачно задышал. – Так вот, мотай на ус, простачок, пока есть кому давать тебе советы. Все дело – во времени. Что-то не в порядке с ним. Потому нас и стали так спешно забирать. Мы и Земля – в разных хронологических плоскостях, и потому с самого начала дистасвязь стала давать перебои. Сначала валили все на ионосферу и только потом сообразили… И сразу же протрубили отбой. Кто-то произвел необходимые измерения, и обнаружилось, что чертовы плоскости расходятся – все больше и больше, понимаешь?
– Нет, – признался Дуг. – Я знаю, что с диставолнами происходила какая-то накладка, но при чем тут время?
– Правильно, – Габриэль насмешливо кивнул. – Так оно и должно быть. Если двое, живущих в разных временных плоскостях, попытаются общаться друг с дружкой, ничего хорошего из этого не выйдет. Потому и барахлила дистасвязь. С самых первых дней.
– Подожди! Он же не знает главного! – Терентий снова перегнулся через стол. – Ты представляешь себе, сколько продлилось изучение Земли?
– Не понимаю… – Дуг ощутил нарастающее раздражение. – Что ты хочешь сказать?
– А то, дружок, что со времени первого перелета на нашей старой доброй Саквенте прошло чуть больше года! Всего-навсего! – Терентий торжествующе поднял указательный палец. – На Земле же, как ты знаешь, экспедиции работали – без малого десятилетие! Вот так, красавчик! Десять лет!.. Это и называется разновременьем. Теперь ты понял?
– Этого не может быть, – пролепетал Дуг.
Терентий расхохотался.
– Скоро от Саквенты будет… – Он старательно – в несколько приемов сложил кукиш.
– Такие как Томас сотрут ее в порошок, – словоохотливо добавил
Эрих снова двинул кулаком по столу и зашелся в смешливой икоте. Смеяться он тоже, видимо, разучился. Сунув в рот толстенную сигару, Габриэль трясущимися руками попытался ее зажечь. Дуг тоскливо следил за его попытками, отгоняя закрадывающуюся в сердце неуверенность. Что-то подобное он слышал уже от сокамерников в стационаре, но тогда не придал новости особого значения. Он попросту ей не поверил. Слишком уж много всего нашептывали по разным углам, а это и вовсе походило на злую шутку, нелепицу, выдуманную каким-нибудь идиотом воде Эриха.
– Вот поэтому Виктор с Клэнгом и вынуждены торопиться, – резюмировал Габриэль. – Что-то там с этими плоскостями продолжает происходить, так что если мы хотим подгадать в свое время…
– Я подозреваю, – скрипуче перебил его Терентий, что именно по этой причине Томас боится возвращаться. Одному черту известно, что мы там застанем, когда прилетим.
– Увы, время – есть то, что нам пока не подвластно, – Габриэль окутался едким дымом и закашлялся.
– Да! Но у нас есть хронопуски!
– Ты имеешь в виду так называемые «прыгалки»? Действительно есть. Но не забывай, это перемещение лишь в одном-единственном направлении – в будущее без возврата. А это отнюдь не то же самое, что машина времени. Какого черта на спешить в неведомое «завтра», если мы желаем попасть во «вчера»?
– Значит, мы можем попасть не в свой день?
– А это смотря, какой день ты пожелаешь считать своим или не своим. По мне так без разницы, в какое десятилетие мы угадаем. Будет ли это по-прежнему эпоха паровозов или уже начнут летать на глайдерах – лишь бы Земля оставалась на своей орбите, а воздух годился бы для дыхания…
Сказано было достаточно. Дуг махом опорожнил стакан, и огненный вихрь взбешенной акулой заметался из желудка в грудь, а оттуда в голову и обратно. Джин, вырвавшийся из бутылки не терял времени понапрасну. Чудо свершилось, и, отдышавшись, Дуг с удивлением обнаружил, что мир вокруг него прояснился и подобрел. Все встало на свои места, а к нему вернулась его прежняя уверенность.
– Этого не может быть! – безапелляционно заявил он. – Физически невозможно! Уяснили?
Терентий открыл было рот, но, передумав, махнул рукой. Поднявшись, потянул за собой размягшего Эриха.
– Этот осел нам верит. Он считает нас за ослов, Эрих…
Из щербатой пасти, окаймленной рыжей щетиной, исторгся угрожающий рык. Эрих искренне сочувствовал своему опекуну.
Повернувшись к Дугу, Габриэль задышал ему в лицо вонючим дымом своей сигары.
– Ты ошибаешься, Дуг! Это скверная, но правда. Черт его знает, как это происходит, но факт, как говорится, налицо. Один из многих галактических фокусов. Черные дыры, пульсары и так далее… Разумеется, если бы я создавал вселенную, мой чертежик был бы куда проще. А когда за геометрией первого и второго порядка вылазят искривленные пространства с чудовищными нелинейностями, я начинаю чего-то отчаянно не понимать – то бишь, кому и зачем это было нужно. Я не за то, чтобы все было слишком просто, но когда все шиворот-навыворот… – Габриэль закачал головой. – Словом, никогда не был силен в таких вещах. Да и не хочу быть сильным. Знаю лишь, что в процессумах первыми забили тревогу и бьют до сих пор. Поэтому заткнут им рот – тоже первым. И, по всей видимости, очень скоро.