То, что не исчезает во времени
Шрифт:
— Я, в отличие от некоторых, ворон не ловлю.
— Эк вас занесло, гражданочка. — Алла немного напряглась, но разговаривала всё еще шутливо.
— Ал, ты только не обижайся, — решительно начала Алиса. — Я хочу помочь. В общем, я написала в передачу «Жди меня».
— Та-ак… — выдавила Алла, переваривая информацию и теряя поднявшееся было настроение. — И что ты там написала?
— Ну, всё про эту женщину, у которой ребенка украли… Может, кто-то что-то знает. Может, видел кто. Всё бывает. Там такие истории!.. А вдруг! Вдруг найдут, —
— Кто тебя просил?! Я вообще ничего не должна была тебе говорить. Есть следствие, и следствие ведется. И есть тайна следствия, и она нарушена. Я тебе как лучшей подруге. Ты вообще понимаешь?!.. Ты знаешь, какие могут быть последствия?! — выговаривала подруге Алла, срываясь на крик.
Все сдерживаемое до сих пор напряжение, все волнение последних месяцев вырвалось наружу. Алла бросила телефон, упала на диван и разрыдалась.
— Ну прости меня! Ну я — дура! — в который раз повторяла Алиса, подливая коньяк подруге. Она примчалась через час после их разговора.
— Да-а, — вяло-примирительно отвечала Алла. — Пусть. Всё к одному.
— Ну что, он так и не позвонил? Нет, вы как дети. Давай я ему позвоню. Он, наверное, тоже ходит там из угла в угол.
— Нет, не надо звонить. Пусть ходит, — решительно заявила Алла, качнувшись в сторону закуски. — Пусть хоть уходит.
— Да брось ты. Хороший мужик.
— Хороший… Ох, Алиска!.. Развезло меня, однако, немного.
— Да ты же с утра ничего не ела. Давай я еще колбасы нарежу. И как ты ее ешь?
— А ты вот что… Ты… У тебя Павел где служил? В каких войсках? Или его по зрению не взяли в армию?
— Ну у тебя и переходы! А Павел здесь при чем?
— Раз спрашиваю, значит, надо, — начала повышать голос Алла.
— Ой, да где он мог служить! Ты знаешь, как-то разговора не заходило. А может, я не помню. Хочешь, я спрошу?
— Нет. Давай без иници…циатив. Я тебя прошу.
— Да как скажешь. Слушай, мне пора. Я ж не на машине. Пока доберусь…
— И вообще ничего никому не рассказывай. Ни про меня, ни про следствие… И Павлу тоже!
— Да поняла я всё, Ал. Но если что-то прояснится, если ответят с передачи, я тебе сразу всё сообщу.
— Только мне… И перешли на почту, что ты там высылала на передачу, — тоном, не терпящим возражений, произнесла Алла и поднялась с дивана. — Пойдем, я тебя провожу. А почему ты такси не хочешь вызвать?
— Пройтись немного хочу — воздухом подышать.
— М-мм.
— А золотая рыбка — всего лишь карась красно-желтый, — почти пропела Алиса на знакомый только ей мотив, застегивая шубку. Она, как всегда, была в своем репертуаре: за ней последнее слово.
— Вот-вот. Иди уже, карасиха. — Они обнялись на прощание, и Алла закрыла за Алисой дверь.
После ухода подруги она отправилась на кухню мыть посуду, предусмотрительно собранную Алисой. Включила кран, долго смотрела на
Трель неизвестной птицы, которая пряталась в густых зарослях, раздавалась всё громче и громче, мешая наслаждаться летней тишиной и солнцем. Потом вдруг смолкла, а через какое-то время снова оглушила Аллу. Ей захотелось бросить что-нибудь в заросли, где обитала эта громкоголосая птица, но ничего подходящего под рукой не оказалось. Зато рядом появилась река. Вода! Много воды! Как она хочет плескаться в этой воде, пить эту воду! Бежать туда!..
Алла с трудом открыла глаза — телефон разрывался под ухом. Она положила его возле подушки, и теперь его звон набатом отдавался в голове.
— Кому что надо? — с трудом приподнявшись, Алла взяла телефон, прижав его к уху, снова откинулась на подушку. — Да, — нетвердо, с хрипотцой произнесла она.
— Алла Сергеевна, здравствуйте! Это Супонин Виктор Семенович вас беспокоит. — Голос звучал неуверенно, суетливо.
— Да-да. Я слушаю вас, Виктор Семенович. — Голос Аллы тоже звучал не совсем обычно. Как ей показалось, она немного басила. В горле пересохло и очень хотелось пить. Она пошарила глазами, но воды рядом не было, вздохнула, проглотила слюну и повторила более осмысленно: — Я вас внимательно слушаю.
— Алла Сергеевна, вы, наверное, знаете, что я приходил в ваше отделение? — порывисто начал Супонин и, чтобы не растерять уверенности, продолжил, не дожидаясь ответа: — Я разговаривал с товарищем…
— Хорошиловым, — подсказала Алла.
— Да. Но я бы хотел переговорить с вами. Я не знал, что вас… что вы не работаете. И всё же мне бы хотелось поговорить именно с вами.
Алла посмотрела на окно, плохо соображая, вечер сейчас или уже утро. Ей очень не хотелось куда-то идти. Ей хотелось к воде. Она глянула на часы — десять вечера. Какое счастье!
— Виктор Семенович! Как я понимаю, разговор у нас будет серьезный. Давайте завтра встретимся. И я вас внимательно выслушаю.
— Да-да, об этом я и хотел договориться.
Для Аллы лучше было бы встретиться во второй половине завтрашнего дня. Но она не стала предлагать свое время.
— Когда вам будет удобно, Виктор Семенович? И, к сожалению, не могу пригласить в свой кабинет.
— Неважно. Но лучше часов в десять-одиннадцать — пробок меньше, — поспешно проговорил Супонин.
— Тогда в одиннадцать. Возле нашего ОВД. Там стоянка еще одна есть.
— Знаю, знаю, Алла Сергеевна.
— Вот и договорились.
— Спокойной ночи!
— Спокойной ночи! — поспешно ответила Алла и отключила телефон. Она откинула плед, села, опустив ноги на пол — голова вроде не кружится. Медленно встала и побрела на кухню.
После залпом выпитого стакана воды Алла выдохнула, чувствуя, как благодарно отзывается тело, и более бодрым шагом направилась снова к дивану. Легла. Голова еще была тяжелой, но мысли задвигались: