Точка невозврата.

Иванова Марина Ивановна

Ответом на его вопрос, пиликнул Ритин мобильник. Пришла смс. Рита прочитала и посмотрела на Кирилла.

– Пентобарбитал. Экспертиза показала, что перед смертью Надя приняла этот препарат.

– Что за зверь?

– Сильное седативное. Он не то чтобы запрещён, но достать его очень сложно, он почти не используется в медицине.

– Откуда познания? И вообще, это дело в открытом доступе? Откуда тебе, Ритка, известны подробности и детали?

– Препарат этот в одном деле фигурировал. Давно ещё. Я тогда в универе училась, препод рассказывал. Пентобарбитал используют для наркоза или эвтаназии животных,

причём труп такого животного сжигается в обязательном порядке. Отвечаю на следующий вопрос. Вторым экспертом в отделе служит наш с Лизкой одноклассник – Дымченков Игоряха. От него и сведения.

– Вот и ответ. Ладно, с информатором всё ясно, в разведку с ним не пойти, мне другое интересно, как следователь со смешной фамилией сольёт это дело?

– Он справится. Прижмёт Пахоменко и делов-то… Тот липовое заключение состряпает. Кому надо возиться?

– Мне! – коротко бросил Кирилл. – А вдруг серийник? Да даже если и нет! Ну не могу я оставить смерть девчонки без внимания, и жить дальше так, будто ничего не произошло. И Лизка не сможет. Лиз?

– У нас дочь, Кирилл. – Лиза, помедлив, кивнула. – У друзей наших девчонки подрастают. Мы не можем ими рисковать. А ещё та девочка, Эля… Я чувствую, всё как-то связано между собой, и, наверное, как всегда, Кирюш, без нас некому мир спасти. И вот что я предлагаю… Мне надо попасть на место гибели Нади. Думаю, оно окажется более информативным, чем кукла.

– Найдёшь? – засомневался Кирилл.

– Куклу возьму. Надеюсь, всё получится.

– Я с вами! – загорелась идеей Рита. – Вот только переодеться надо. – И умчалась как была босиком, подхватив в коридоре туфли, но не обув их.

Лес встретил путников настороженной, глухой тишиной. Прозрачный сосновый бор, раскинувшийся на многие километры, сейчас казался враждебным и пугал непривычным безмолвием. Не было слышно птиц, не перешёптывались лениво в вышине густые кроны, не стучал деловитый дятел, и только прошлогодние шишки, изредка попадаясь под ноги, раскалывались с сухим треском, напоминающим в этой странной тишине пистолетный выстрел.

Кирилл с Лизой шли впереди, Рита плелась за ними, поглядывала завистливо. Ещё бы! Им не страшно, они идут вдвоём, за руки держатся, а она вынуждена вздрагивать от каждого звука. Чтобы нарушить тишину, Рита принялась говорить. Она была убеждена, что разговор помогает отвлечься от страха, шла и бубнила за спиной у друзей, о том, как Антон набивался им в попутчики, а она дома его оставила, с Макаром, а не надо было, всё ей в обществе мужа спокойнее.

– Ритка, хорош бормотать, отвлекаешь, – досадливо одёрнул её Кирилл. Рита осеклась на полуслове. Кому она мешает? Ему? Ведёт же Лиза. И только теперь Рита заметила, что Лиза вроде как и не при делах, Кир её буквально тащит за собой. Причём дорогу не спрашивает, идёт быстро и очень уверенно, будто знает куда.

– Кирюш! – взмолилась Лиза. – Ну постой, притормози чуток! Я больше не могу бежать.

– Лизунь, скоро гроза, – коротко бросил Кирилл, не сбавляя темпа.

– Так что же? Я больше не боюсь грозы и давно.

– Не в том дело. После дождя мы, возможно, ничего отыскать не сумеем. Надо спешить. – И добавил извиняющимся тоном, – Вы уж потерпите, девчата, осталось всего ничего.

Они увидели её одновременно. Оба резко остановились, так резко, что Рита,

не уследив за манёвром, налетела на них.

– Эй, вы чего?

– Мы пришли, – шепнула Лиза. – Вот она.

Лиза видела её чётко, так, будто девочка живой была, Кирилл – только очертания – лёгкий и почти незаметный сгусток тумана, застывший у самой земли, но круг из свечей увидели все трое, полицейские не потрудились убрать их, забрали, видать, несколько штук на экспертизу, а остальные так и оставили.

Свечи, самые обыкновенные магазинные свечи, были воткнуты прямо в землю на расстоянии не более пяти сантиметров и образовывали замкнутый круг, диаметром около двух метров, а внутри круга, сжавшись в комок и подтянув к подбородку колени, сидела девушка, одетая в полинявший от частой стирки спортивный костюм.

– Привет, Надя! – окликнула её Лиза.

«Ты меня видишь?!» – подняла голову девочка. – «Если да, скажи, что со мной? Почему ты видишь, а другие нет?»

Лиза задумалась. Ну как объяснить девчонке ситуацию? Она, скорее всего, и понять не успела, что умирает…

«Да нет, я знаю», – правильно истолковала затянувшуюся паузу Надя. – «Я понимаю, что умерла, впрочем, меня это сильно не расстроило. Кому я нужна вот такая?!»

Девочка действительно была некрасива. Низкий лоб, густые, широкие брови, маленькие глаза, правда, в обрамлении длинных, густых ресниц, но при этом она являлась обладательницей маленького аккуратного носика и полноватых, чётко очерченных губ. Не красавица, но и страшненькой не назвать, просто девочка ещё не успела вырасти, оформиться, да понять, какие чудеса может творить макияж, а уже наслушалась. Люди, желая добра, частенько такие вещи говорят, от которых хоть в петлю лезь, и не понимают, как ранят высказывании вроде: «да кто ж тебя такую замуж возьмёт»… И пожалели вроде, и посочувствовали, удалились, гордясь собой, а девчонка осталась в одиночестве разглядывать собственное отражение в карманном зеркальце. Ну в самом деле, кому она такая нужна, некрасивая?!

– Ты же не сама? – уточнила Лиза.

«Нет…» – Надя наморщила лоб, задумалась, вспоминая, но в отчаянии покачала головой. – «Будто память отказала. Помню двор диспансера, забор… за забором он. Я подошла, а дальше… Нет. Ничего не помню, пустота».

– Почему не уходишь?

«А не могу!» – крикнула девочка, в отчаянии всплеснув руками. – «Не могу, понимаешь?! Я в клетке!»

– Да почему?! Встань и иди.

Она встала послушно, шагнула и словно на стену налетела, отскочила с коротким вскриком.

«Думаешь, я не пробовала? Он что-то сделал. Он запер меня».

Лиза вытащила несколько свечей из земли.

– Наденька, теперь попробуй.

Но и в этот раз ничего не вышло.

«Помоги мне», – снова опустившись на землю, жалобно попросила Надя. – «Я не хочу здесь больше. Мне страшно и одиноко».

– Обещаю. Я обязательно что-нибудь придумаю. А ты… куклу эту помнишь?