Точка возгорания

Хайтауэр Линн

— Мистер Корлис? Я инспектор Блэйр, полиция Цинциннати. Прошу извинить меня за столь поздний визит, — начала Сонора и вынула из кармана свое полицейское удостоверение.

— Конечно, конечно, проходите, — закивал он головой, бросив при этом лишь беглый взгляд на удостоверение Соноры, видимо, опасаясь оскорбить ее своим недоверием.

На коврике, постеленном у входной двери, красовалась целая коллекция обуви самых различных фасонов и размеров. От стены до стены был протянут толстый бледно-голубого цвета

палас, находящийся в весьма приличном состоянии.

Сонора поняла, что попала в один из таких домов, в которых полагается снимать уличную обувь, чтобы не запачкать ковер. Она почувствовала некоторое неудобство, вспомнив, что у нее протерта пятка левого носка В эту минуту она предпочла бы не замечать взгляда Корлиса, обращенного на ее ноги. «И вообще сотрудники полиции не обязаны снимать обувь при исполнении служебного задания! — с раздражением подумала Сонора. — В уставе об этом ничего не сказано».

— Сандра в своей комнате, — сообщил папаша Корлис.

Соноре показалось, что он предлагает ей самой сходить за его дочерью.

— Перри, кто там? — раздался вдруг женский голос, и в дверях кухни показалась пожилая женщина в домашнем халате изумрудной расцветки. На лице ее были заметны следы легкого грима — серебристо-голубые тени под глазами и подведенные карандашом брови. Прическа ее была закреплена лаком для волос. Ее ладони с широкими суставами покраснели от непрерывной работы.

Сонора протянула ей руку:

— Сонора Блэйр, полицейское управление Цинциннати.

Миссис Корлис кивнула:

— Сандра крайне потрясена. — Голос у нее задрожал и опустился до шепота. — Она сейчас у себя в комнате…

— Присаживайтесь, господин следователь, — манерно произнес отец Сандры и указал на кушетку.

В ушах у Соноры все еще гремела музыка, как будто она только что вышла из бара. И еще ей казалось, что она вся пропитана табачным дымом. К тому же желудок пронзили волны внезапной боли, что в последние годы случалось с ней довольно часто. «Что ж, самое время присесть», — подумала Сонора.

Сам Корлис опустился в удобное кресло, обитое золотистым вельветом. За его спиной, на стене, висела картина, изображавшая испанский галеон, на который обрушился шторм. На встроенной в торшер полочке, отделанной под мрамор, стояла открытая банка с земляными орешками.

— Сандра действительно очень расстроена, — обратился к Соноре папаша Корлис, свесив между колен грубые, мозолистые руки, — да и мы тоже…

Сонора понимающе кивнула.

— Как давно ваша дочь стала встречаться с Марком Дэниелсом? — спросила она.

— Два… нет, три года. В скором будущем мы собирались устроить их помолвку, — ответил он, посмотрев ей в глаза. — Мы с Сандрой договорились об этом, сразу же как только я взял дополнительную подработку, чтобы иметь возможность оплачивать ее обучение в колледже. Было

решено даже не заикаться о женитьбе, пока Сандра его не окончит. Моя дочь просто умница. Мы с женой условились, что девочка должна сперва пройти полный курс обучения, ни в коем случае не бросать занятия и на время забыть о мальчиках.

— Думаю, это вполне разумное решение, мистер Корлис, — улыбнулась Сонора.

Корлис кивнул, довольный тем, что она согласна с ним.

— Чем Сандра занимается в колледже?

— Работает на компьютере. Хотя жена, например, хотела, чтобы она пошла на курсы подготовки секретарш. Это позволило бы ей в будущем избежать проблем, связанных с потерей работы.

— Для этих целей лучше подошел бы диван, — чуть слышно произнесла Сонора.

— Какой еще диван? — удивленно переспросил Корлис.

«Чтобы мягче было падать», — мысленно усмехнулась Сонора. В это время стукнула дверь, послышались приглушенные шаги обутых в тапочки ног.

В комнату вошла пухленькая девушка с округлыми бедрами, одетая в синие джинсы и розовую трикотажную рубашку с вышитыми на груди котятами. На лице ее не было заметно никаких следов косметики, а аккуратно расчесанные волосы свободной волной струились по спине. Соноре попадались девушки из колледжей, имевшие куда более искушенный вид. Сандра же была похожа на своего дружка Марка, забившего письменный стол бейсбольными карточками и колпачками от бутылок. «Ее спальня, наверное, до сих пор заполнена игрушками, — подумала Сонора, — и она не оставит родительский дом до тех пор, пока не окончит колледж».

Сандра двигалась мелкими шажками, опустив глаза. Приблизившись к дивану, она пожала Соноре руку.

— Если мы с папой понадобимся, позови нас. Мы будем здесь, — сказала миссис Корлис, стоя в дверях кухни.

Мистер Корлис не выразил особого энтузиазма в связи с предложением жены покинуть гостиную, но все-таки подчинился и нехотя поднялся с кресла.

— Да, это было бы здорово, — согласилась Сонора, прекрасно понимая, что родители Сандры все равно будут подслушивать их разговор. Она приготовила блокнот и вставила в диктофон чистую кассету. По внешнему виду Сандры она определила, что та много плакала и в любую минуту была готова разреветься снова. «Вот она, истинная любовь», — подумала Сонора.

— Как долго вы встречались с Марком? — начала она. Ей всегда казалось, что разговор лучше всего начинать с самого простого вопроса.

— Два года и два месяца.

— Значит, два года и два месяца, — мягко повторила Сонора. У нее было ощущение, что девушка смогла бы определить срок с точностью до дней, часов и минут.

Тяжело сглотнув, Сандра опустила подбородок на грудь, чем напомнила Соноре ее собственную дочурку.

И те чертовы пирожные, про которые она уже почти забыла.