Точка возгорания
Шрифт:
Сонора свернула на свою улицу и припарковалась у обочины, стараясь не перегородить выезд черному «блэйзеру», оставленному перед гаражом. У дверей, сверкая огромными глазищами и виляя хвостом, ее встречал Клампет. Кто-то из детей — наверное, Хитер — расчесал ему шерсть и повязал ленточку вокруг шеи.
Сонора отвесила Клампету легкий тычок коленом. Таким образом она дала псу понять, чтобы тот прекратил ритуальное обследование гаража, доставлявшее ему невыразимое удовольствие. В доме стояла та редкая тишина, когда дети наконец-то
Она взяла в руки блокнот и порылась в поисках карандаша среди всякой всячины, которой была забита металлическая банка, стоявшая на микроволновой печи.
«Я вам не служанка, — написала она крупными печатными буквами на листке бумаги. — А чтобы вам это лучше запомнилось, завтра никакого телевизора, никаких видеоигр. В следующий раз сами убирайте мусор. Ваша мамочка».
Вырвав листок из блокнота, Сонора приклеила его к дверце холодильника.
Затем она прошла в гостиную, где на диване спал ее брат. Он весь, с головы до ног, был покрыт беспорядочно разбросанными страницами спортивных газет. Возле дивана, на полу, валялись его ковбойские полусапожки. «По крайней мере у него носки без дырок», — подумала Сонора.
Она выключила телевизор. Брат привстал, подернул плечами и прикрыл лицо ладонью. Водрузив на нос очки с круглыми стеклами, он уселся на спинку дивана и быстро-быстро заморгал. Он был очень похож на Хитер, только волосы у него чуть светлее.
Плюхнувшись в кресло-качалку, Сонора прикрыла глаза и расслабилась.
— Послушай, сколько стаканов воды ты обычно даешь Хитер перед сном? — спросил он ее тихим шепелявым голосом, расслышать который можно было, лишь максимально приблизив ухо к его губам.
— Один. А ты ей сколько дал?
— Шестнадцать.
Сонора аж вздрогнула.
«Идиот!» — в сердцах подумала она.
Брат зевнул и потянулся.
— Где-то в районе обеда.
— Что?
— По телевизору шла передача — специально для тех, кто сидит с детьми, на тему, как правильно приготовить домашний обед. Кажется, она называлась «Если голоден»…
— Ты невнимательно читаешь мои записки. Я ведь оставила тебе обед.
— Всего не упомнишь.
— Слышал о парне, которого сожгли в машине?
— Ты занимаешься этим делом? — спросил он с удивлением, поправив очки на носу.
Сонора кивнула и снова прикрыла глаза:
— Ох, я так устала… А ведь мне еще нужно печь пирожные.
— Вижу, тебе не очень-то хочется топать на кухню.
— Слишком поздно. Ты, кстати, тоже выглядишь утомленным. Что, играл с детьми
— Да, в лошадиные скачки. Я был конем Хитер. Затем в «Монополию». Дети играют слишком азартно. Я никак не мог понять, почему, приобретая права на железную дорогу, приходится дважды обежать вокруг стола.
— Тебе надо было просто усадить их перед телевизором.
— И это говорит их мать! Кстати, сколько сейчас времени?
— Четыре утра. Можно сказать, середина ночи.
Он покачал головой:
— Зачем тебе понадобились эти пирожные? Ты хоть знаешь, как их печь? Почему бы не купить готовые в кондитерской?
— Потому что это должны быть пирожные, испеченные мамочкой.
— Можно было бы хоть раз и соврать.
— Хитер сразу бы все поняла. Мои пирожные всегда какие-то бесформенные. И чересчур вздутые.
— Я еще не забыл вечер, когда стал свидетелем того, как ты жаришь в гриле цыплят.
— К счастью, тогда у тебя в багажнике оказался огнетушитель.
— Ну что ж, пойдем посмотрим. Хочу понаблюдать, как ты превращаешь свои пирожные в угли. Можно мне позвонить от тебя?
Он взял трубку висевшего на кухне радиотелефона, набрал свой номер и прослушал сообщения с автоответчика.
— Да, Сонора, тебе был какой-то странный звонок. Где-то около обеда.
— Звонивший оставил сообщение?
Сонора уже вынула из шкафчика миску для миксера и теперь внимательно изучала надпись на коробке со смесью для пирожных: «Так, «Дункан Хайнс». Добавить яйца и воду…»
— Нет, звонила женщина. Не успел я с ней поздороваться, как она вдруг запела.
Сонора продолжала читать рецепт на коробке, пытаясь определить, при какой температуре следует выпекать эти штуки: «Понятно, при 190 градусах…»
— Что она сделала? — вздрогнула Сонора, когда до нее наконец дошел смысл сказанного братом.
— Запела. Старую песню Элвиса Пресли «Полюби меня нежно».
— Это не его песня.
— Но он часто ее пел, так что можно считать, что это его песня.
Сонора задумчиво потерла щеку.
— Постой, ничего не понимаю. Ты говоришь, она пела тебе «Полюби меня нежно» прямо по телефону?
— Ну да.
— И неплохо пела?
— Так себе, — ухмыльнулся он.
— Что-нибудь еще?
— Сегодня вечером в салуне собралась целая толпа. Уж больно много народу привалило на уроки танцев.
— Так это же хорошо…
— Хорошо-то хорошо, да вот только девушка-инструктор в результате этого заболела, и похоже, гриппом, который завтра, между прочим, может зацепить и меня. Я не могу поручиться за детей, если ты разрешишь им посещать танц-клуб.
— Ну уж нет, не хватало еще только вечерней школы.
— Да, и еще Чес звонил. Интересовался, где ты. Он не поверил мне, когда я сказал, что ты все еще на работе. Просил, чтобы ты связалась с ним, как бы поздно ни пришла.
— Черт! Ну да ладно…