Точка возврата
Шрифт:
— Леопольд Аронович, когда к вам поступил Тарас Зайшлый?
Доктор, глядя на Бороду, спросил у Артиста:
— Вам действительно нужно это знать? Артист утвердительно покивал головой.
— Позавчера. Днем. Два пулевых ранения в две ягодицы. Я никогда не расспрашиваю пациентов, где они получили травму, но он рассказал.
Артист спокойно ждал продолжения рассказа, а Борода сдал, занервничал. Доктор насмешливо посмотрел на напрягшегося Андрея и продолжал:
— Он рассказал, что около недели назад он, вместо того чтобы поехать с работы домой, отправился к приятелю. Вместе они выпили порядочно и покатили к приятелевым деревенским родственникам. Там они ночь напролет занимались пьянством и развратом, а под утро, в результате случайного срабатывания двуствольного охотничьего ружья, пан Зайшлый и получил ранение.
Борода потихоньку отходил, а доктор и Артист теперь вдвоем смотрели на него со снисходительной улыбкой.
— И еще он просил вообще никому не сообщать, где он находится. А когда его выкатили во двор на прогулку, чтоб воздухом подышал и он увидел дворника, то с ним случился нервный припадок. Попросил выделить ему охраняемую палату и не пускать в нее дворников, стариков, шпионов и инопланетян. Раны у него хорошие, атонические, без нагноения. Завтра я его выписываю. Но не домой. Больному Зайшлому рекомендовано наблюдение психиатра в стационаре. И дядя Лео, черкнув несколько рецептов, выписал Бороду под ответственность Артиста. Борода выкурил не меньше трех сигарет в больничном дворе, пока Артист сидел в палате у Светы, держал ее руку в своей и просто смотрел ей в глаза. Света тоже молчала и улыбалась.
— На минутку попрощаться зашел! — сердито бурчал Борода и ерзал на лавке.
Наконец Артист вышел. У него было вдохновленное лицо, и был он неразговорчив. Но Борода сразу отвлек его деловыми расспросами:
— Дед так и не нашелся?
— Нет.
— Это очень странно. Он отпустил Зайшлого, а сам исчез. Вопрос: куда?
— Я знаю куда.
— Ты его видел?
— Нет. Эта, как ее, Лариса раскололась.
— Так куда он делся?
— Потом скажу.
Больше за всю дорогу Борода не смог выудить из Артиста ни слова. А Артист всю дорогу не видел ничего, кроме бледного женского лица на белой подушке, с улыбкой, понятной только тому, кому она предназначалась.
Если вы когда-нибудь попадете во Львов и вам придет в голову побродить по городу, а это обязательно придет вам в голову, потому что город этот странным образом располагает к тому, чтобы по нему побродить; так вот, если вы даже очень долго будете бродить по Львову, заворачивая в самые его интимные уголки, где он и открывает свое лицо, обдает вас своим неповторимым ароматом, удивляет неожиданными ракурсами, вы все равно не набредете на дом номер шестнадцать по улице Калича Гора. Этот скромный двухэтажный домишко в три окна по фасаду и четыре по боку прилепился к склону так называемой Каличей горы, изрядного холма поблизости от центра города, поросшей лесом и пользующейся дурной славой возвышенности. Когда-то на горе был приют для умалишенных, отсюда и название Калина, то есть гора Калек... На рубеже девятнадцатого — двадцатого веков здесь построили «фортэцю», крепость из каленого кирпича. Она быстро утратила свое стратегическое значение, впрочем, во времена ЗУНР, западноукраинской народной республики, ее героически отстаивали польские школьники, так что крепость в итоге получилась на славу: тут тебе и рассыпанный снарядами бастион, и глубокие рытвины в трехметровой толщины стенах и даже трещины от фундамента до крыши на багрово-красных равелинах. В такие сооружения людская фантазия непременно селит нечисть, призраков, помещает сокровища легендарных бандитов и тайные казематы мучеников. В годы немецкого «освобождения», так его здесь называют, в цитадели поместили банальный концентрационный лагерь, где свели на нет практически все западноукраинское еврейство.
После войны цитадель стала объектом КГБ. Что чекисты там делали, до сих пор остается тайной. Но в годы застоя на тенистом склоне Каличей горы нельзя было присесть и выпить бутылку сока — тут же, как из-под земли, появлялся сержант с красным околышем и рекомендовал пить сок в другом месте, например, в парке культуры и отдыха, который, кстати, через дорогу. В парке пить сок, вернее, запивать соком не давали уже серые околыши. После провозглашения независимости Украины цитадель пошла под корпуса телевизорного завода «Электрон», но старая память не позволила львовянам сделать из нее излюбленное место питья соков. Поэтому, наверное, и безлюдно
А к дому номер шестнадцать, прилепившемуся на склоне, ведет только кирпичная тропинка, да и то, проходя через дворик номера четырнадцатого, почти теряется, и чтобы снова на нее попасть, нужно зайти за угол, да еще переступить через парапет. Таким образом, можно смело утверждать, что дом номер шестнадцать по улице Калича гора — самое укромное и уютное место во всем городе. И неудивительно, что столь богатая организация, как Всемирная сеть страховых обществ, выбрала этот домик как свою резиденцию.
У ВССО есть головной офис в центре, в двух шагах от знаменитого оперного, «Боушего театра», на проспекте Легионов-Ленина-Свободы. Но главная резиденция скрыта от слишком любопытных (или умных) глаз частоколом буковых стволов. Ежику понятно, что продвижение ВССО на восток носит не то чтобы совсем коммерческий характер. Ну что, скажите, можно страховать в стране, где форс-мажор плавно перетекает в другой форс-мажор и тут же без перерыва за ним следует третий! Однако у ВССО, как уже сказано, офис в центре — в два этажа, с евроремонтом. Евроремонт и здесь, на горке, вот только фасад подкачал. Драная штукатурка, облезли рамы. Денег, что ли, не хватило? Конечно нет! Просто не хотелось пошлостью суперсовременности портить этот потаенный уголок древнего города!
Не надо думать, что центр Украины — это Киев или, скажем, Харьков. И уж конечно не Полтава, Нежин и Миргород с его Диканькой. Гоголь давно объявлен предателем Украины, перешедшим на службу москалям. Харьков просто провинция глухая, и ничего больше. Киев заигрывает с русскоязычным Донбассом, который, как ты ни крути, вместе с Крив-бассом, Крымом, Мелитополем и другими восточными областями всегда переголосует, победит Прикарпатье и на выборах, и на референдумах. Не-ет! Центр сегодняшней Украины — это Львов! Здесь испокон стоит второй в Союзе и единственный на Украине полиграфический институт. Это оттого, что именно здесь Иван Федоров и напечатал своего «Апостола». Но это мелочи. Сегодня здесь центральный офис Свидетелей Иеговы, Католическая миссия по странам СНГ, сюда, а не в Киев едет папа, Киев — формальность; католики и униаты — здесь они все, в городе. Здесь — родина Бандеры. Здесь — могилы сечевых стрельцов, в несметном количестве ухайдаканных малолетками, но все равно национальная святыня. Здесь (чуть не забыли!) и резиденция ВССО. И не только. Множество офисов и резиденций влиятельных, но не слишком афишируемых структур. Чуть не сказал коммерческих. Считающихся коммерческими, скажем так.
Итак, дом шестнадцать, второй этаж, кабинет не в стиле евро, а в стиле модерн, с завитками, венчающими плавные изгибы, с явно чувствующимся ароматом кокаина и привкусом абсента. В этом кабинете за столом сидит человек, склонясь над бумагами. За последние пять лет обращение «пан» стало ему более привычным, чем «сэр», как его называли на родине, или даже «ага», как его называли в последней стране, где он тянул нелегкую лямку дорогой и очень квалифицированной службы. Так что будем называть его пан Моцар, да-да, без нечитаемого во французском варианте "т" на конце, — именно в таком виде эта фамилия появилась на Украине еще в шестнадцатом веке. Пана Моцара здесь все считают канадским диаспорцем, слегка подзабывшим «ридну мову», и его это вполне устраивает. И вот этот пан сидит и разгадывает головоломку. Но начнем по порядку.
Придурковатые националисты и сами-то по себе рвались в бой против «северо-восточного соседа», как они называют сильно ощипанную, но все же крупнейшую среди мировых держав Россию. В девяносто шестом они сунулись туда и напоролись так, что и по сей день не рвались бы, не будь у них денег и, конечно, соответствующей агитации, так славно налаженной агентами, числившимися в чисто коммерческой организации ВССО. А сколько денег и сил было угрохано на вонючих чеченов, натаскивавших бойцов УНСО! Здесь было труднее — на патриотизм и национализм не надавишь: деловым людям чеченской национальности на такие неприбыльные понятия, как независимость и суверенитет, наплевать с Казбека, или какая еще у них там высокая гора. Им, в сущности, и под сеньоратом России неплохо живется. А вот деньги и легальная возможность наглеть без малейшего предела — вот это уже серьезный коммерческий аргумент. И сколько уже уплачено наемникам всех мастей, наций и гражданств! И все эти деньги, и все эти уговоры и вербовки — коту, понимаешь, под хвост.