Точка вымирания
Шрифт:
Справа от Эмили был парковый эллинг. Катамараны и гребные лодки сгрудились на противоположном берегу, будто стадо заблудших овечек. Дорожка свернула, эллинг и лодки остались позади, и Эмили вдруг увидела нечто такое, чего никогда не замечала во время вылазок в парк: какое-то сооружение, появившееся прямо на траве футов на триста юго-восточнее эллинга. Проезжая последний изгиб дорожки перед Террас-драйв, она заметила его за линией обрамлявших дорожку деревьев.
Едва избежав очень неприятной аварии, Эмили резко осадила велосипед, словно это был норовистый конь, и, пошатнувшись, остановилась. Съехав с седла, она крепко уперлась в землю обеими ногами и уставилась на неизвестный объект. Вздымаясь выше деревьев, слева от Эмили к небу тянулся башнеподобный
Отталкиваясь ногами от земли, Эмили подъехала поближе, направляясь к разрыву в линии деревьев, окружавших открытую лужайку. Теперь ей стало видно, что вызвавшее ее пристальный интерес сооружение было огромным и совершенно точно не являлось частью растительности парка. Съехав с дороги, журналистка поставила переднее колесо велосипеда на траву у края лужайки и поехала по образованному деревьями живому коридору. Солнце на западе, прямо перед ней, уже начало сползать к линии горизонта, его лучи отражались в гладких водах пруда, известного как Консерватории-вотер. Пруд был – до недавнего времени – местом тусовок любителей строить и запускать модели катеров и парусников. Моделисты и их друзья стекались сюда со всего города.
Солнечные лучи искрились и вспыхивали на поверхности водоема, посылая отраженный свет в зазоры между деревьями. Этот свет был таким ярким, что Эмили пришлось сощуриться и прикрыть глаза ладонью от слепящих бликов.
С того места, где она стояла, проклятущую «башню» было не рассмотреть, и Эмили отважилась подойти поближе. Наверное, лучше это было сделать пешком. Если возникнут неприятности, в траве ей будет сподручнее на своих двоих, а не на колесах. Она прислонила велосипед к клену, подумала, не оставить ли там же и рюкзак, но поборола это искушение: если произойдет что-то непредвиденное, ей, возможно, придется удирать очень быстро, а перспектива потерять рюкзак и его содержимое совершенно не вдохновляла.
Пройдя между деревьев, она оказалась на открытой лужайке, за которой тянулась еще одна линия деревьев, а уже за ней возвышалось непонятное сооружение. Эмили потихоньку двинулась в его сторону и была футах в двухстах от него, когда легкий ветерок донес сквозь ветви деревьев слабый, но такой знакомый запах аммиака.
Она остановилась и завертела головой из стороны в сторону, высматривая любые признаки возможных соседей по лужайке, но не увидела ничего подозрительного. Аммиачный душок был таким слабым, что мог исходить откуда угодно; строго говоря, так могли пахнуть миллионы галлонов застоявшейся воды в пруду. Здравомыслящая часть ее натуры подсказывала, что надо развернуться, оседлать велосипед и ехать отсюда настолько быстро, насколько хватит прыти, но верх взяло природное любопытство, и она решила идти вперед.
Хорошо хоть, она не оставила дробовик под тем же кленом, что и велосипед. Рука бессознательно потянулась и погладила черный металл висящего на груди оружия.
Приблизившись еще на несколько шагов, Эмили, как могла, заслонилась от бликов. Должно быть, в какой-то момент на солнце набежало облако, сверкание пруда поуменьшилось, и она наконец-то смогла разглядеть «башню». Блуждая по ней взглядом, Эмили думала, что, даже простояв тут неделю, она вряд ли поняла бы, что именно видит.
«Башня» представляла собой по крайней мере сотню футов нелепо вздымающейся кверху красной плоти. К небу тянулись три сплетенных воедино отростка толщиной с туловище Эмили. Опору «башни» представляли собой сотни таких же переплетенных, похожих на корни волокон, идущих от главного стержня. Там, где они соприкасалась с травой парка, в землю уходили толстые усики, окруженные грязевыми курганчиками вроде тех, что бывают возле нор сусликов.
Основной «ствол» покрывали красные чешуйки, лежащие внахлест, как броня. Все вместе выглядело как арт-объект, который должен казаться чем-то естественным,
Эмили потихоньку шла вперед, не сводя с «башни» глаз и не замечая низкие ветви деревьев, среди которых ей приходилось пробираться. Теперь, когда между ней и странным объектом не было пруда, она смогла разглядеть множество растущих из «корней» полупрозрачных, с вкраплениями красного и розового щупальцев. Они вились в траве, тянулись к эллингу, спускались к пруду.
Эмили спустилась к бетонной пристани и сделала несколько осторожных шажков к щупальцам. Остановившись в нескольких футах от них, она опустилась на колени и наклонилась к ним поближе. Щупальца были покрыты прозрачной оболочкой, под которой виднелась какая-то жидкость, похожая на воду из пруда, которую это гигантское растение – кажется, все-таки растение, хотя абсолютной уверенности у Эмили не было, – тщательно отфильтровывало от всякой дряни, делая кристально чистой, в то время как поверхность Консерватории-вотер была зеленоватой и довольно грязной. Внутри каждого усика по центру тянулась еще одна трубочка, темная, толщиной с большой палец Эмили, наполненная красной жидкостью разных оттенков, от интенсивно-алого до коричневого, напоминающего запекшуюся кровь.
Эмили наблюдала, как усики ритмично пульсировали, гоня воду по направлению к главному стволу, и с каждой порцией, отправленной в сторону «растения», красной жидкости во внутренней трубочке становилось все меньше, она словно бы утекала куда-то в пруд.
Поднявшись на ноги, Эмили отследила взглядом усик, который тянулся по бетонному лодочному причалу, а потом исчезал в воде. Заслонившись рукой от солнечных бликов, которые плясали на поверхности пруда, она вгляделась в водную гладь. Ей показалось, что примерно в середине водоема виднеется красное пятно жидкой грязи, но из-за солнца и расстояния утверждать наверняка это было трудно.
Журналистка повернулась к стволу и двинулась было по пристани обратно на лужайку, но вдруг застыла. Уголком правого глаза она заметила, как что-то быстро движется по бетону пристани в ее сторону.
Цок-цок-цок-цок.
Эмили немедленно повернула голову в сторону источника звука и тут же пожалела о своем решении.
Существо, несущееся к ней по нагретому солнцем бетонному причалу, было похоже на оживший ночной кошмар пациента сумасшедшего дома. У него было восемь длинных ног, похожих на паучьи, но с четырьмя суставами, оно двигалось кривобоко, почти прихрамывая. Каждая нога оканчивалась похожим на ятаган когтем, и от этого казалось, что существо привстало на цыпочки. Сверху нога подобием человеческого плечевого сустава крепилась к длинному спиралеобразному телу. Голова напоминала бордовую луковицу, насаженную на короткую, состоящую из концентрических колец шею, и потому могла слегка поворачиваться из стороны в сторону. Лица не было, но оттуда, где у человека находились бы лоб и подбородок, росли длинные мясистые стебельки. На конце у каждого из них был черный шарик, и Эмили с ужасом поняла, что уже видела подобное. Она знала, что, если эти черные шарики раскроются, внутри каждого из них окажется одинокий глаз.
Под нижним глазом находился третий стебелек, который болтался из стороны в сторону, пока чудовище бежало по причалу. Он оканчивался парой зазубренных лопастей, которые периодически начинали вращаться. На месте хвоста Эмили увидела колышущийся пучок просвечивающих отростков, похожих на жалящие щупальца ядовитой медузы, только гораздо тоньше. Существо, припрыгивая, мчалось прямо к ней, а хвостовые отростки плавно колыхались и изгибались. Ошеломленный разум Эмили решил, что это невероятно красиво и грациозно, особенно по сравнению с остальным отвратительным обликом этого монстра.