Точка зрения (Юмористические рассказы писателей Туркменистана) (сборник)
Шрифт:
— Не трудись, уважаемый. И так видно, что это суслик. Только почему у него одного глаза нет? Левого. Вон смотри, к нему с той стороны муравей подползает…
Мухаммед слег. С каждым днем ему становилось все хуже и хуже. Через неделю он не мог ни есть, ни пить, пожелтел, как оторванный от ветки лист, стал плохо видеть и уже не узнавал людей: Ашира называл Дурды, Дурды — Аширом.
Однажды вечером ему стало лучше, и он
— Скажите честно — у меня рак? Только честно и прямо! Мне это очень важно знать…
— Нет, у тебя не рак, — сказали ему честно и прямо.
Больной глубоко вздохнул, закрыл глаза и удовлетворенно испустил дух…
— Послушай, тамада! Ты всех нас познакомил друг с другом. Но вот сидит рядом со мной незнакомый человек, а ты о нем ни слова… Хорошо ли это?
— Нехорошо, конечно. Но потерпите немного. Сейчас он выпьет граммов триста и сам со всеми познакомится…
Гуси назначили караульным своего товарища — Бойкого, — а сами начали щипать траву и петь пески. Через полчаса караульному стало скучно. Все вкусной травкой лакомятся и песни поют, а тут сиди и смотри по сторонам, шею вытянув… Вопиющая несправедливость! И почему назначили именно его, а не кого-нибудь другого? Что он, хуже всех?
И решил Бойкий отомстить за незаслуженную обиду. Сделал испуганный вид да как закричит:
— Охотник идет… го-го-го! Охотник идет… го-го-го!..
Гуси шумно взлетели. А увидев, что Бойкий их обманул, опустились на землю, поругали его и снова стали щипать траву и петь песни.
Через полчаса Бойкий опять обманул своих товарищей» закричав, что идут волки. И снова гуси ругали его пуще прежнего. А он и в третий раз обманул, сказав, что идут лисы. После этого его сняли с дежурства и решили никогда больше на этот пост не назначать. А ему только того и надо…
Однажды гуси отдыхали и пели песни на солнечной стороне высокого холма.
— Охотники идут… го-го-го! Спасайтесь! — закричал караульный.
Вся стая поднялась в воздух. Лишь Бойкий остался на месте. «Хитрит караульный, — решил он, — хочет, чтобы и его на дежурства не назначали».
Выстрел в упор опалил грудь Бойкого, разметал его перья. «Что же это выходит, не все такие, как я?» — успел подумать он и умер.
Столб стоял уверенно и чувствовал себя счастливым. Держал на себе провода, по которым из города в город за тысячи километров неслись человеческие голоса.
Подошел к нему муравей, голову поднял и смотрит. Столб даже не удостоил его взглядом.
Обиделся муравей, позвал товарищей. Нашли они в столбе трещины, проникли внутрь его. Год грызли, а столб только смеялся. Щекотно ему было…
— Эх, вы, мелочь пузатая!
Слушали муравьи надменную речь столба и продолжали свое дело.
И свалили столб…
Куры несли много яиц, и им дали премию. А петуху — ничего. Даже слова доброго о нем не сказали. Обиделся петух. Нахохлился, весь день ходил в стороне от кур и жаловался друзьям:
— Нет, вы только подумайте, какая черная неблагодарность! Уж так стараешься, всю душу в дело вкладываешь! И вот, пожалуйста, — ни премии, ни благодарности! Эх, люди, люди! Неужели они действительно не догадываются о моих заслугах? Да ведь не прокукарекай я утром, и солнце не взошло бы…
Охотник натянул лук и стал целиться в павлина. В птичьем мире начался переполох.
— Эй, павлин, ты что, уснул? Охотник целится в тебя. Убегай!
Павлин еще шире распустил свой хвост и засмеялся.
— Чудаки! Наконечник стрелы из моих же перьев. А разве свой своего обидит?
— Эй, шакал! Слышал приятную новость? Тебя назначили пасти кур!
Шакал уткнулся головой в лапы и горько зарыдал.
— Да что с тобой, шакал? Ты плачешь? От радости, что ли?
— А как же мне не плакать? Вдруг это неправда и назначили не меня, а другого?
Идет путник по выжженной солнцем степи. Устал, еле перебирает ногами. Терзает его жестокая жажда.
И вдруг — о чудо! Там, где степь сливается с горизонтом, бирюзой сверкает озеро, по берегам его зеленые сады. Там утоление сводящей с ума жажды, там покой и отдых…
Собрав последние силы, ускоряет путник шаги. Но чем ближе подходит он к озеру, тем дальше отступает оно от него. А потом исчезает совсем. А там, где только что сверкала бирюзой вода, приветливо зеленели деревья, лишь пыль да раскаленные камни.
Мираж…
Не доверяйся плохому товарищу и не всегда верь глазам своим…
Мамеду три года. Он уже самостоятельный человек. У него свой мир — интересы, заботы, радости и огорчения. И он всему, что видит, дает свою оценку…
Отец привел Мамеда к фонтану. Мальчик увидел красных рыбок и сказал:
— Папа, посмотри, они тоже купаются…