Точка

Кокоулин Андрей Алексеевич

Но вечером Кинбауэр не пришел — выехал к дочери, у которой поднялась температура. А на следующее утро Киле-фабрик, в сущности, перестала существовать.

Бум-м! И сирена. И крики.

Искин был в койке, а потом не в койке. Исчезли стягивающие ремни. Ноги сами повели его наружу.

Искин до сих пор не помнил, как сбежал. Какие-то слайды вспыхивали в памяти — огонь, кирпичи, разбросанные взрывом, охранники, бегущие от Искина в противоположную сторону и почему-то не замечающие его в упор, пиджак Карла на плечах, чужие,

мешковатые брюки. Кажется, он просто прошел за ворота. Да, так и было. И пошел дальше. Но сам ли он это делал? Мальчиков спросить было нельзя. Искин еще не знал, что в нем последним подарком Карла оживает, растет, меняется необычная колония.

Недавно ей исполнилось шесть лет.

Стукнула дверь, обрывая воспоминания. Искин прищурился. Из глубины помещения дохнуло свежим воздухом.

— Ну, что, Людвиг, — подходя к столу, сказала Аннет-Лилиан, — мы с Дитрихом обо всем договорились.

Она с улыбкой сдернула со спинки стула кожаное пальто.

— Меня снова в багажник? — спросил Искин.

— В этом уже нет необходимости. Петер с Эриком вас проводят. Извините, добираться придется на своих двоих, лишнего транспорта у нас нет.

— Ничего, — сказал Искин, — меня трогательная забота хайматшутц нервирует больше, чем ее невнимание.

— Не дерзите.

Аннет-Лилиан пропустила к столу жующего яблоко блондина и, проведя ладонью по пыльному стеллажу, скатала в пальцах крохотный комок.

— Вы все равно для меня — грязь, — сказала она, выщелкнув комок в сторону пленника.

Странный был жест. Искин его не понял. Каблучки выстучали короткую дробь.

— Петер, — добавила Аннет-Лилиан, — мы ждем вас в «Вейзинге».

— Мы будем, — ответил охранник.

Едва женщина вышла, Эрик с размаху запустил огрызком яблока в стену, стараясь, чтобы тот пролетел рядом с головой Искина.

— Ну, что, дядя, пошли?

— Я готов, — сказал Искин.

— Значит, вставай.

В правой руке у блондина обнаружился «вальтер». Петер тем временем просыпал пепел от печатной ленты на пол, раздавил его носком ботинка, затем поднял пишущую машинку и поставил ее на одну из полок стеллажа, повыше.

— А зачем оружие? — спросил Искин, поднимаясь.

— Чтоб не убежал, дядя! — засмеялся Эрик.

— Бери правее, — сказал Петер.

— Вправо? — удивился Искин.

— Точно, дядя!

— Но выход, кажется, слева.

— Не в парадный же тебя…

— А есть еще один? — удивился Искин.

— Есть, есть, дядя.

Эрик подтолкнул пленника к проходу между стеллажами. Свет ламп из центрального коридора спорил с суставчатыми тенями. За стеллажами открылась пустота — бетонный «карман» и полная ночного неба мозаика окон высоко под крышей. Одинокая лампочка под абажуром освещала участок кирпичной стены. Висела балка с цепями и крюком. Чуть в стороне, у стены в полу темнел ряд отверстий, похожих на ванны для процедур.

Никаких дверей Искин не увидел.

Агенты хайматшутц остановились у него за спиной на краю «кармана». Что ж, очень предсказуемо. Правое предплечье нагрелось. В пальцах левой руки лихорадочно закопошились юниты. Часть колонии сформировала защитные оболочки вокруг жизненно важных органов.

— А где выход? — спросил Искин, чуть повернувшись.

До Эрика было два шага. До Петера — три. На три магнитонная спираль, пожалуй, что не добьет.

— А вон твой выход, дядя, — со смехом кивнул Эрик на одну из ванн.

— Мне казалось…

Удар рукоятью пистолета опрокинул Искина на пол. Веревка, связывающая запястья, лопнула.

— Ползи к ванне, дядя, — наклонился блондин.

Дуло «вальтера» нацелилось Искину в глаз.

— Смотри, он развязался, — предупредил напарника Петер.

— Ничего.

Эрик пнул лежащего носком ботинка по колену.

— Ай! — вскрикнул Искин.

Он мог убить или, по крайней мере, надолго вырубить Эрика уже сейчас, но Петер так и оставался вне досягаемости. Поэтому он предпочел уповать на следующий удобный момент. Правда, что-то подсказывало, что таких моментов будет совсем немного. Один. Может, два.

— Ползи к ванне! — крикнул блондин.

— К какой? — спросил Искин.

— К любой!

Искин пополз, натирая костюм бетонной пылью. Медленно, постанывая, постоянно вытирая и пачкая лицо. Эрик шел за ним, попинывая по пяткам. Петер, страхуя своего коллегу, все время находился сзади и сбоку. Он был опытен, и дистанцию держал автоматически.

— Давай-давай!

Новый пинок. Искин вывалился за круг света. Край ванны оказался совсем близко. Пахло оттуда сухой, кислой пылью.

Искин повернулся.

— Если хотите убить, стреляйте, — выдохнул он.

— В ванну заползай, — показал «вальтером» Эрик.

— Не хотите пачкаться?

— Не-а.

— А последняя просьба?

Блондин обернулся к напарнику.

— Какая? — как старший, спросил Петер.

Искин выкопал из-за пазухи портмоне.

— Перешлите почтой на Гроэке, двадцать семь, Генриху-Отто Балю.

— Что там? — спросил Петер.

— Двести марок, — сказал Искин, протягивая бумажник вверх.

— Хм, — в голосе Эрика послышался интерес. — Двести?

— Да.

— Давай.

Блондин выхватил портмоне. Инскину хватило доли секунды, чтобы царапнуть по незащищенной коже ладони ногтем.

— Ах, ты, су…

Токсин, который мальчики выпустили в кровь Эрика, вызвал у того мгновенный паралич мышц. При этом Искин отклонился, показывая Петеру, что совершенно ни при чем. Отмирающие юниты посыпались с пальцев.

— Эрик! — окликнул Петер.

— Кх… — блондин хрипел, силясь выдавить хотя бы звук сквозь сомкнувшиеся челюсти.

Стоял он неустойчиво, наклонившись к Искину, и с секунды на секунду мог начать заваливаться на бетон.