Точки притяжения
Шрифт:
Кира почувствовала сильное желание отпарировать колким «я удивлена, что ты помнишь», но, не поняв, откуда в ней было столько неприязни по отношению к Тане и решив, что ответ крылся в её манерах, снова попеняла себя за вырывающееся наружу дурное расположение духа и сказала:
– Помню, конечно.
– Я тогда спрашивала про крышу. А сейчас спрошу про место в целом: как тебе здесь?
– Хорошо, – сухо ответила Кира: помимо дурного расположения духа её дружелюбию препятствовала предвзятость по отношению к собеседнице – ей казалось, что за этой безупречной внешностью скрывались презрение и язвительность.
– Успела с кем-нибудь сойтись?
– Да. С Тиной.
– М. С Тиной, – повторила Таня и на миг приподняла
Таня быстро встала из-за стола: Кира впервые увидела, как она делала что-либо без своей привычной неторопливости.
– Извини, что отвлекла от перерыва, – сказала она и ушла, оставив Киру в недоумении, которое, под весом её непроходящей неудовлетворённости собой, длилось не более десяти секунд.
День 14, неделя 2, воскресенье
Вчера к Кире приехала Алиса: они провели субботу, осматривая квартиру и окрестности дома и обмениваясь новостями. Весь сегодняшний день они решили провести в центральном парке; погода была подходящей – маняще солнечной, но не жаркой. Потратив несколько часов на прогулки по обширной сети аллей и дорожек, гуляя между крупной пустой деревянной сценой, большой спортплощадкой и скейт-пространством и обойдя разместившееся по центру парка озеро, они дошли до лугов с обустроенными газонами и приземлились на первом свободном месте, оставлявшем как минимум десять метров от других отдыхающих. Первые минут пять они сидели в тишине и просто смотрели по сторонам, пытаясь преодолеть навалившуюся усталость. Кира, вдобавок ко всему, была раздражена тем, что её плохое настроение продолжало донимать её и сегодня. Она решила, что для того, чтобы перестать думать про оплошность, которую она совершила в свой первый день на новом рабочем месте, ей нужно было окончательно изгнать полюбившуюся ей семью из своих мыслей. Сегодняшний день как нельзя лучше подходил для этой цели: в отличие от вчерашнего дня, они с Алисой ни разу не заговорили про дела на работах друг друга.
– О, – удивилась Кира, – Это… Это Анна, что ли?
Она наклонилась вперёд и слегка прищурилась, чтобы лучше рассмотреть девушку, которая шла по одной из окаймляющих луга дорожек, держа под руку маленького ребёнка.
– Какая Анна? Со школы, что ли?
– Да, посмотри! – изумлённо ответила Кира, окончательно узнав в молодой маме их бывшую одноклассницу.
– Ой. Блин. Правда она. Хочешь подойти?
– Упаси боже, – отмахнулась Кира: она не любила внезапные встречи с малознакомыми людьми из прошлого – они обильно сочились неловкостью и желанием побыстрее закончить разговор.
Алиса довольно улыбнулась: по своей натуре она была не склонна к общению; точнее, она с удовольствием общалась с теми, кого хорошо знала уже много лет, но открещивалась от любых незапланированных разговоров с малознакомыми (и уж тем более с незнакомыми) людьми. Несколько следующих минут они сидели молча.
– Слушай… Не могу не сказать, – неуверенно начала Кира.
– Что? – спросила Алиса, заметно забеспокоившись.
– Тут так хорошо и… Даже не знаю, как сказать. В общем, смотрю на тебя и как-то жаль, что ты… Как сказать-то? Ты такая милая и…
– Ты о чём? – Алиса перебила её невнятные попытки обернуть неудобную мысль в слова, – О том, что у меня никого нет?
– Да, что-то вроде, – сдалась Кира.
– Ты сейчас о любви пытаешься говорить?
– Получается.
– У меня есть любовь. Ты же знаешь.
– Чей стрим ты смотришь раз в неделю?
– Да, – ответила Алиса: в её взгляде появилась лёгкая мечтательность, – Он такой недоступный – как Иисус. Остаётся только смотреть на его образ и верить, что он любит всех своих подписчиков.
Кира вздохнула. Её непроходящая удручённость смешалась с мнимой уверенностью в том, что в жизни их одноклассницы, в отличие от их жизней, за время, прошедшее с выпуска из школы, произошло множество значимых и интересных событий.
– Ты какая-то расстроенная, – заметила Алиса, – Эта всё из-за этой? С ребёнком? Хочешь детей, что ли?
– Я вообще сейчас не про это, – плоским голосом ответила Кира, – В наших с тобой жизнях ничего особенно не происходит. Половина наших одноклассников
– Выскочили рано – разведутся рано. Ещё и с багажом останутся. К чему торопиться вообще?
– Просто нам с тобой уже столько лет, а мы всё ещё никак не отличаемся от подростков.
– Разве плохо быть вечно молодым?
– Молодым – нет, инфантильным – наверное, да.
Кира подумала, что Алиса из-за своей причёски – она любила собирать свои светлые волосы длиной по плечи в два низких хвостика – выглядела лет на пять моложе своего возраста. Её удивлял эффект взаимодействия причёски с типом лица: если Алиса со своими двумя хвостиками выглядела свежо и естественно молодо, то она, если бы решила собрать свои волосы в такую же причёску, стала бы похожа на дурочку, которая всё ещё считала, что ей семь лет. Конечно, Алиса не всегда носила свои волосы в хвостиках: иногда она распускала их, иногда собирала в конский хвост; Кира же в этом плане была идеалом стабильности: всегда носила своё не очень длинное и не очень короткое каре свободным от заколок или резинок для волос. Лет пять назад, когда она обстригла свои длинные волосы до текущей причёски, она была настолько счастлива от того, что ей больше не придётся заморачиваться и собирать их во что-либо удобоваримое, что с тех пор почти что их не трогала; точнее, периодически ходила в парикмахерскую, чтобы укоротить их до привычной длины. В те времена, когда её волосы в распущенном состоянии доходили до её талии, она тоже не чувствовала большого желания стараться над их видом: закалывала или завязывала их во что-либо, что помогло бы им не лезть в лицо и не спутываться на ветру, и оставалась довольна.
Неожиданно её размышления были прерваны. Всё произошедшее как будто бы втиснулось в одну секунду. Алиса вскричала так сильно, что от испуга Кира отшатнулась в сторону; рядом с ними приземлилось что-то большое и розовое; под ухом зазвенел оглушающий собачий лай; послышался топот бегущих ног; мужской голос начал торопливо лепетать «Извините, извините!», пока Алиса кричала «А-а! Что это?!» и хваталась за затылок. Бегло и тревожно пытаясь понять, что произошло, Кира схватила валяющийся рядом с ней розовый круг и увидела, что это был фрисби. Картина сразу же расшифровалась: черноволосый парень, который сейчас сидел на корточках рядом с Алисой и пытался сбивчиво оправдаться, каждую вторую секунду занося руку для того, чтобы утешить её похлопыванием по плечу, и каждую третью, видимо, решая, что после всего случившегося он не имел права её трогать, кинул фрисби своей красивой, белой и мохнатой собаке и случайно попал Алисе в затылок. Собака, несмотря на всё оживление, села рядом с ними с гордым, но очень счастливым видом; подняв морду и высунув язык, она часто дышала и как будто улыбалась. Алиса, заметив собаку, тут же забыла про затылок: быстрым скачком подсев к ней, она начала теребить её руками и приговаривать «О, какая собака! Какая собака!»; собака была не против и довольно щурилась. Кира внимательно рассмотрела парня: он, как она уже заметила, был черноволосым и носил свои до блеска прямые недлинные волосы уложенными так, чтобы они не спадали на лицо; на нём была одежда, явно предназначенная для прогулок с собакой – кроссовки и лёгкий трикотажный серый спортивный костюм, куртка которого была расстёгнута, чтобы показать простую и немного мятую футболку в мелкую, почти рябящую в глазах разноцветную полоску; он был как будто бы младше них. Как только Алиса подсела к собаке, он встал с корточек, отошёл на шаг назад и, неуверенно стоя на одном месте, иногда открывал рот, чтобы что-то сказать, но каждый раз не находил подходящих слов и закрывал его обратно.
Кира почувствовала, как вся накопившаяся энергия горечи изменила знак на противоположный и была готова стремительным потоком выйти в предоставившемся направлении: она хотела направить её в попытку познакомиться; точнее, в попытку познакомить подругу.
– Нужно осторожнее кидать! – воскликнула она, посмотрев прямо на него.
Парень прекратил попытки сформулировать подходящую реплику и испуганно посмотрел на неё; Алиса перестала теребить собаку и, посмотрев на её хозяина и на Киру, наконец-то, кажется, поняла, что произошло.