Точки притяжения
Шрифт:
От удивления её мама слегка отпрянула.
– Ну ты спросила. Я если и видела её, то ещё до твоего рождения. Может и позже иногда, но совсем мельком.
– И как она выглядит?
– Блондинка, насколько помню… Высокая такая. Хотя я уже даже в этом не уверена. А что?
– Да я видела его детей.
– И что?
– Ну… не рыжие.
– А что ты хочешь? Ты вон тоже на отца не похожа.
Кира поняла, что в захватившем её вихре мыслей про семью Марка и про чудное (по её мнению) распределение черт родителей его детям, она совсем забыла, что сама была не похожа на своего отца – ни по характеру, ни внешне. Большую часть её жизни отец был полностью седым, но она могла вспомнить времена, когда его волосы были жгуче чёрными; его брови были густыми и угрюмо
– Ну да…
На этом тема исчерпалась.
Следующий день было решено посвятить прогулкам по тем местам города, которые лучше всего подходили для нежарких зелёных дней – по большому центральному парку и по пространствам на побережье, включающим в себя и прибрежный парк, и пляжную косу, и обустроенные луга.
День 8, неделя 2, понедельник
В первой половине рабочего дня Кира, почувствовав донимающее напряжение, взяла в руки телефон, чтобы немного отвлечься. Увидев это и, кажется, поняв, что наступил лучший момент для небольшого неформального диалога, Тина – её начальница – встала из-за своего стола и подошла к столу Киры:
– Слушай, куда ты ходишь обедать? – поинтересовалась Тина.
– В кафе на пятнадцатом.
– Понятно. Не нужно на меня так смотреть.
От неожиданности этой реплики Кира даже откинулась на спинку кресла.
– Как?.. – изумившись, спросила она.
Эта фраза её, тем не менее, не испугала: за первую неделю она успела узнать Тину настолько, чтобы понять, что сейчас разговор неизбежно должен был принять несерьёзный оборот.
В свой первый рабочий день на новом месте Кира успела испугаться своей будущей начальницы: она выглядела настолько строго, что Кира боялась, что ничем хорошим это не кончится. Придирчивости и нетерпеливости она наелась на предыдущем месте работы: её бывшая начальница была немолодой женщиной с кислым выражением лица, которая почти всегда была чем-то недовольна и, казалось, вела себя таким образом только затем, чтобы продемонстрировать собственную важность.
На деле же характер Тины оказался не таким, каким его нарисовала Кире её внешность: хотя она действительно нечасто улыбалась, во время общения черты её лица смягчались, речь становилась более непосредственной, а манеры – открытыми. Более того, она выяснила, что Тина очень не любила разговоры про работу вне строго рабочего времени (к которому она не относила перерывы), поэтому имела привычку развлекать коллег какими-нибудь историями, которые, будучи поданными в уверенной и деловитой манере, становились практически в два раза смешнее и не давали собеседникам времени вспомнить про рабочие темы.
– Думаешь, я не вижу, как ты окидываешь меня взглядом? Думаешь, раз здесь нет дресс-кода, я не могу так одеваться?
Тина почти постоянно носила строгие юбочные костюмы и очень высокие каблуки. Она подала свои претензии в такой нарочито серьёзной манере, что Кира почувствовала, как её плечи начали невольно подёргиваться от зарождающегося смеха.
– Нет, я так не думаю, – улыбнувшись, ответила Кира, хотя это было не совсем так: иногда она думала именно таким образом, но, конечно же, не всерьёз.
– Вот какой у тебя рост?
– Что?.. – слегка обескураженно переспросила Кира, не поняв, к чему был задан этот вопрос.
– Ты ходишь на плоских, а ростом чуть ли не выше меня.
– Сто семьдесят два.
– А я сто шестьдесят. Представь я приду на работу в таких же?
Тина, не меняя своего неизменно серьёзного выражения лица, присела так, чтобы стать в два раза короче; Кира прыснула, закрыв рот рукой.
– Грозный начальник, да? Может, мне ещё ходить в развалку? Как лилипут?
Она покачалась из стороны в сторону. Кира перешла на сильный, но всё ещё беззвучный
– Я ношу костюмы, потому что они сочетаются с каблуками. Можно, конечно, выдумать что-нибудь ещё, но мне, если честно, лень выдумывать. Иногда хочется заморочиться, но я, когда просыпаюсь утром, я как зомби.
Она посмотрела в сторону.
– Видишь, девушка идёт?
– Таня?
– Знаешь её?
– Только по имени.
– Вот ей не лень заморачиваться, да? Ладно. Я зачем пришла-то. Мои девочки меня бросили.
Кира фыркнула от неожиданности.
– Твои девочки? – переспросила она, пытаясь подавить смех.
– Ну эти, – уточнила Тина, показав на пару пустых столов неподалёку, – Подружки. У них сегодня совместный выходной. Я с ними обычно на ланч хожу. Сходишь со мной?
– Конечно.
– Отлично. Ну ладно, давай. Работаем, – сказала Тина и ушла на своё место.
День 9, неделя 2, вторник
Сидя во второй половине дня на своём рабочем месте и изнемогая от оков своего офисного кресла, Кира вдруг вспомнила, что неподалёку от неё было место отдыха с большим и предположительно мягким диваном. Удивившись тому, что она не вспомнила про это в предыдущие дни, она пошла к расположенному в лифт-холле торговому автомату, чтобы выбрать себе лёгкий перекус, и купила коробочку сока. Подойдя к месту отдыха, она увидела, что за угловой перегородкой, отделявшей уютный закуток от остального офиса, был только один человек – коллега из её отдела, которого звали Амир. За те немногие дни, которые она здесь проработала, ей удалось сформировать с ним лёгкие приятельские отношения; совсем недавно она поняла, что из-за своего невесомого дружелюбия он так легко сходился с людьми, что после недели в одном отделе было почти невозможно оказаться с ним не в приятельских отношениях. Он сидел, наклонившись вперёд и опёршись локтями о колени: в одной руке он держал телефон, по экрану которого внимательно бегал глазами, в другой – стакан с, судя по уютному аромату, кофе. Кира подсела рядом и начала открывать сок.
– Перерыв? – спросил Амир, оторвав взгляд от телефона и посмотрев на неё.
– Ага.
– Перерывы очень важны. Предохраняют нас от переутомления. Иногда даже от выгорания, – добавил он; увидев, что она не собиралась доставать телефон, он убрал свой в карман и приготовился к обычному для таких случаев перебрасыванию репликами.
Амир очень нравился Кире, как коллега: его темы разговоров были лёгкими, манеры – непринуждёнными, а умение считывать атмосферу – неподражаемым; он заговаривал с ней только тогда, когда был уверен, что не отвлечёт её от дел, и умело понимал намёки на окончание диалога – в отличие от коллег с её предыдущего места работы, которые считывали её сфокусированность на рабочем процессе как однозначное приглашение к общению. Размышляя про Амира, Кира каждый раз задумывалась, почему при приёме на работу наниматель разбирал соискателя чуть ли по косточкам, а сам ограничивался парой общих слов: «уютный офис», «дружный коллектив», «молодая развивающаяся компания». Почему нельзя было предъявлять к нему столько же требований? Почему нельзя было настаивать, чтобы работодатель в обязательном порядке обеспечивал сотрудников печеньем к чаю? Или чтобы между столами было минимум полтора метра? Или, измерив Амира на предмет «приятности» и выведя из этого специализированный коэффициент, требовать, чтобы все коллеги будущего отдела имели проходной балл, равный, к примеру, одной целой и восьми десятых?
– Да, отдыхать нужно… – вздохнула Кира, осознав, что она утомилась значительно сильнее, чем ей казалось минутой ранее.
– Сейчас лето наступит – самый сезон. Планируешь отдых?
– Нет, ты что. Я же только пришла. Мне пока отпуск не положен.
– О, точно. Не подумал. Извини, – сказал он и, чтобы, видимо, не зацикливаться на неприятном, немного сместил тему в сторону, – Слышала, наш Марк с семьёй в Корею уехал?
– Да, мне Макс рассказал, – отозвалась она, и тут же решила, что простое «да» вполне бы сошло за ответ.