Точки притяжения

Маркова Амина

– Странное решение, – прокомментировала Кира, слегка похлопав подругу по покрытой чёрной тканью макушке: волосы Алисы были светло-жёлтого цвета, – Без этого голова бы меньше нагревалась.

– Ну и что. Зато это лучше, чем ничего, – ответила Алиса, скептически глянув на Киру, чья голова была беспрепятственно открыта солнцу.

– Жёны алкоголиков так же говорят.

Улыбнувшись, подруги продолжили рассеянно смотреть на волны и потягивать свои напитки. Спустя пару минут Кира услышала знакомые голоса и повернула голову влево: примерно в десяти метрах от них по каменным ступеням на песок

спускались те, о ком она в последний месяц думала больше всего – Марк и вся его семья; спустившись с лестницы, они разулись, взяли обувь в руки, и побрели по песку, не особенно смотря по сторонам. Кира начала заворожённо наблюдать за тем, как они направились в их сторону; скорее всего, они не заметят двух сидящих над пляжем девушек и пройдут мимо.

Жена Марка шла слева от него, поэтому её нельзя было рассмотреть: Кира могла видеть только длинный высокий хвост из так ей знакомых потрясающих пшеничных волос, вьющихся не менее потрясающим крупным локоном. Майя шла позади мамы, её брат плёлся справа от неё: на нём был тот же костюм, что и на той единственной фотографии с их поездки в Корею, которую Кире удалось увидеть; натянув панаму как можно ниже, он всей позой показывал, что страдал от жары больше, чем остальные члены его семьи.

– Как жарко… – простонал он.

– Ты в Корее столько не ныл, сколько сейчас, – заметила его сестра без особого раздражения.

– Ты правда что-то расклеился, – произнёс незнакомый Кире голос слева от Марка, – Давай будем в одной команде. Настройся на выигрыш.

– Да выиграем… – без энтузиазма ответил тот.

– А во что мы играем-то? – обращаясь к семье, спросил Марк, круто повернув голову влево.

– Не знаю. Во что мы играем? – переспросила его жена, которая, судя по повороту её волос, повернулась к детям.

– Не знаю, – пожала плечами Майя.

– Подождите, – сказал Марк с ноткой беспокойства в голосе, – Я думал вы втроём уже решили, во что мы будем играть.

– Нет… – хором протянули его дети.

– Ого. Вот это да. Ну, я взял с собой фрисби, – сообщил он, показав рукой на рюкзак.

– Фрисби – так фрисби… – устало проговорил Макс, – А мы же закончим к вечеру? У меня планы.

– Закончим, конечно, – ответила его мама, и они прошли мимо.

Кира проводила их взглядом.

– Семья моей мечты, – ровным голосом сказала она.

Алиса с брызгами выплюнула ту часть напитка, которую она вытянула из трубочки, но ещё не успела проглотить.

– Чего? – обернувшись к подруге, ошарашенно спросила она, отирая с лица попавшие на него капли.

– Да вон. Эти, – ответила Кира, не меняя интонации и показав рукой в сторону удаляющихся четырёх человек.

– Да я вижу, что ты пялишься на них. Кто это?

– Марк с семьёй.

– Тот самый? – удивилась Алиса, – Который тебя пригласил сюда?

– Угу.

– Ого! Ну дела. Вон, как он выглядит, твой благодетель. А почему семья мечты-то?

– У них есть всё, чего мне не хватало с детства, – объяснила Кира, продолжая говорить безжизненной интонацией, – Родители не на грани развода. Больше, чем один ребёнок. И они проводят время вместе. Они постоянно проводят время вместе. Они только что вернулись из поездки, куда ездили все вместе, и смотри:

наступили выходные и где они? Пошли гулять. Все вместе.

– Ты тоже хотела гулять с родоками? – недоверчиво спросила Алиса.

– Да. Почему бы и нет. Мы так никогда не делали. Не гуляли втроём. Уж точно не играли во фрисби.

– Я бы не смогла играть со своими ни во что. У них вообще аллергия на слово «играть».

Родители Алисы были старомодными: они до сих пор с трудом принимали то, что увлечение их дочери – видеоигры, летняя одежда – тёмных оттенков, а мысли – о чём угодно, только не о женихах.

– Ты бы хотела, чтобы у тебя были братья или сёстры? – всё так же недоверчиво продолжила спрашивать Алиса.

– Да, всегда хотелось.

– Мне вот нет, – презрительно фыркнула она, – Мало что ли проблем с текущими членами семьи, чтобы ещё о других грезить.

– Ладно, проехали… – вздохнула Кира, – Мне очень интересно узнать, кто его жена.

– Зачем?

– Просто любопытно. Хотя бы её имя. Вот смотри: его зовут Марк. Знаешь, как зовут его детей?

– Ты говорила, что сына зовут Макс.

– А, говорила? Ну да. А дочь – Майя. И как, по-твоему, могут звать его жену?

– Не знаю. Мария?

– Ага. Я про тоже. Я с плеском сяду в лужу, если окажется, что она какая-нибудь… не знаю… Анна.

– То есть ты хочешь знать, как её зовут?

– Угу, хотя бы. И как она выглядит.

– Это очень конкретные вопросы.

– Что ты имеешь в виду?

– Представь, что ты великий аферист, – улыбнулась Алиса.

– Ты не серьёзно. Как я это сейчас сделаю?

– Учись у мастеров, – быстро сказала Алиса, поднялась на ноги и, сняв бейсболку и показав на неё, прибавила, – Это мне поможет.

– Нет, подожди, что ты… Стой!

Алиса спрыгнула на асфальт, добежала до каменной лестницы, слетела по ней на песок и быстро пошла за интересующей Киру семьёй. Догнав и перегнав их метров на десять, она вытащила из кармана телефон и громко что-то в него сказала, затем обернулась в сторону воды, помахала рукой так, будто увидела кого-то, снова в полный голос проговорила что-то в трубку, засунула телефон обратно в карман и побежала наперерез Марку и его семье. Пробегая мимо них, Алиса выронила бейсболку; пробежав ещё несколько метров, она резко остановилась: хорошо сыграв изумление, она развернулась обратно и подбежала к упавшей бейсболке ровно в тот момент, когда Марк с семьёй подошли к ней. Алиса, судя по позе, извинилась, что встала на пути, перевела взгляд с Марка на его жену и убежала в сторону берега, где, убедившись, что они больше её не видели, быстро развернулась и побежала обратно к Кире.

– Имя мне не удалось узнать… – выдохнула Алиса и, запыхаясь, тяжело опустилась на своё прежнее место, – Я думала, на ходу придумаю, как его можно узнать. Не придумала. Надо обувь вытряхнуть, песка набрала…

– Но ты же её увидела?

– И только, – призналась Алиса, продолжая тяжело дышать, – Так, где мой стакан? – найдя свой напиток, она тут же схватила его и сделала живительный глоток, – Она единственная, кто была в солнечных очках. Так что я ничего не могу сказать про лицо.

– А в целом какой образ?