Точно как на небесах
Шрифт:
Как надоедливую букашку, что тут еще можно сказать.
Она попыталась подняться на ноги и остановить его, но Дэниел всегда был ловким, а сейчас он к тому же злился. Прежде чем она смогла восстановить вертикальное положение, он снова ударил Маркуса.
– Я не хочу драться с тобой, Дэниел, – сказал Маркус, рукавом вытирая кровь с подбородка.
– Какого черта ты делал с моей сестрой?
– Ты…
Бах!
– …сошел с ума, – прохрипел Маркус, несмотря на удар в живот.
– Я просил тебя приглядывать
– Дэниел, остановись! – взмолилась Гонория.
– Она моя сестра, – прошипел Дэниел.
– Я знаю, – прорычал в ответ Маркус. Он восстановил равновесие и ударил Дэниела в челюсть. – А ты…
Дэниел не хотел разговаривать. Прежде чем Маркус закончил фразу, Дэниел схватил его за горло и прижал к стене.
– Что, – снова прохрипел он, – ты делал с моей сестрой?
– Ты его убьешь! – прокричала Гонория. Она снова попыталась оттащить Дэниела, но Маркус резко ударил его коленом в пах. Дэниел взвыл и осел на пол, увлекая за собой Гонорию.
– Вы оба сошли с ума, – ахнула она, пытаясь выбраться из-под брата.
Но они не слушали ее – с таким же успехом она могла бы разговаривать с плитами пола.
Маркус начал растирать шею там, где его схватил Дэниел.
– О Господи, Дэниел, – сказал он. – Ты меня чуть не убил.
Дэниел пожирал его взглядом, пытаясь подняться.
– Что ты делал с Гонорией?
– Это не… – Гонория попыталась вклиниться в их беседу, сказать, что это не важно, но Маркус прервал ее, сказав:
– Что ты видел?
– Не важно, что я видел, – резко ответил Дэниел. – Я просил тебя присматривать за ней, а не…
– Ты просил меня? – яростно оборвал его Маркус. – Давай поговорим об этом. Ты просил меня присматривать за твоей молодой незамужней сестрой. Меня! По-твоему, я большой знаток в таких делах?
– Судя по всему, слишком большой, – прошипел Дэниел. – Ты облизывал ее, как…
Гонория размахнулась и ударила брата. Она бы ударила его еще раз, хотя бы потому, что Дэниел толкнул ее в ответ, но Маркус перехватил инициативу.
– Хххррркхххх! – Он издал совершенно нечленораздельный звук, звук чистой, незамутненной ярости, и Гонория с трудом успела увернуться, прежде чем Маркус обрушился на человека, которого всегда считал лучшим другом.
– Бога ради, Маркус, – выкрикнул Дэниел в перерыве между ударами. – Что с тобой случилось?
– Никогда так о ней не говори, – задыхаясь от злости, сказал Маркус.
Дэниел вывернулся из-под него и вскочил на ноги.
– Как? Я оскорблял тебя.
– Правда? – растягивая слова, произнес Маркус. – В таком случае, – удар, – это за оскорбление. А это, – еще удар, – за то, что ты ее оставил.
Очень любезно с его стороны, но Гонория не была уверена, что это правильно.
– Ну вообще-то он не…
Дэниел зажал рот,
– Меня должны были повесить!
Маркус толкнул Дэниела.
– Ты давно мог вернуться.
Гонория ахнула. Это правда?
– Нет, – ответил Дэниел, толкнув Маркуса в ответ, – не мог. Или ты забыл – Рамсгейт совершенно сошел с ума.
Маркус скрестил руки на груди.
– Ты не писал ей больше года.
– Неправда.
– Правда, – сказала Гонория. Но ее никто не слушал. Она поняла – они не будут ее слушать. По крайней мере пока дерутся.
– Твоя мать была раздавлена горем, – сказал Маркус.
– Я ничего не мог поделать, – ответил Дэниел.
– Я ухожу, – решила Гонория.
– Ты мог ей написать.
– Матери? Я писал! Она ни разу не ответила.
– Я ухожу, – повторила Гонория, но они стояли, чуть ли не упершись лбами, шипели оскорбления и бог знает что еще. Она пожала плечами. По крайней мере они больше не пытаются друг друга убить. Все будет хорошо. Они и раньше дрались и, вероятно, будут драться потом, и она вынуждена признать – маленькая ее частичка – ну, может быть, не такая уж и маленькая – радовалась, что они так сцепились из-за нее. Не столько брат, сколько Маркус…
Гонория вздохнула, вспомнив выражение его лица, когда он ее защищал. Он ее любит. Он еще не сказал этого, но он ее любит и будет любить. Они с Дэниелом разберутся в своих претензиях друг к другу, и эта любовная история – ее любовная история – обретет замечательную концовку.
Они с Маркусом поженятся и родят множество детей, которые вырастут в такой же веселой семье. В веселой семье, какую всегда заслуживал Маркус. И как минимум раз в неделю они будут есть шоколадные пирожные.
И это будет прекрасно.
Гонория последний раз взглянула на мужчин, толкавших друг друга, хотя уже и не с такой силой. Она может спокойно вернуться в зал. Кто-то должен рассказать матери, что Дэниел вернулся.
– Куда ушла Гонория? – спросил Дэниел несколько минут спустя.
Они сидели на полу, опершись спинами о стену. Маркус согнул ноги, Дэниел, наоборот, широко раскинул. В какой-то момент они перестали тыкать и толкать друг друга и тихо осели у стены, морщась от боли, осознав наконец, что они друг с другом сделали.
Маркус поднял голову и огляделся.
– Вернулась на праздник, очевидно. – Он искренне надеялся, что Дэниел больше не полезет в драку. Маркус не был уверен в своих силах.
– Ты выглядишь чертовски плохо, – заметил Дэниел.
Маркус пожал плечами.
– Ты выглядишь еще хуже.
– Ты ее целовал, – сказал Дэниел. Маркус раздраженно взглянул на него.
– И?
– И что ты будешь делать дальше?
– Я собирался попросить ее руки, когда ты ударил меня в живот.
Дэниел поморгал.