Ток-шоу "Семья"

Черняк Женя

— Вы утопили нашего котёнка, — жалобно произнесла младшая сестра, но руку не отпустила.

Нелли устало посмотрела на неё. На её запястье, каким она держала её руку была тусклая красная завязка. Только теперь женщина смогла вспомнить где её видела раньше. Точно такая же завязка была у того котёнка, которого прикармливали много лет назад Ваня и Вера, и которого они вместе с Вадимом у них отняли. Завязка была на шее котёнка, имитируя модный в то время котиный ошейник, используемый против блох. Эта догадка на мгновение вернула её во времена их детства, словно артефакт, навеявший утраченные воспоминания.

— Это то, о чём я

думаю? — спросила она, указывая на тусклую завязку.

Вера, резко одёрнув руку, поспешила спрятать заветный лоскуток под рукав.

— Не твоё дело! Вы ведь с ним его утопили! — зло прошипела сестра, резко переменившись в настроении к Нелли.

— О ком речь? О коте? Вы вместе с братом утопили её котёнка? — затараторил ведущий, ухватившись за новую информацию из детства.

— Нет, всё совсем не так было, — растерянно отмахнулась женщина. — Это уже было после ухода отца. Как я уже говорила, еды в холодильнике не прибавлялось. Порой нам приходилось весьма туго. Ты ведь мало чего из этого помнишь, так? — адресовала вопрос Вере. — А я хорошо всё помню. И как мы бутылки собирали по двору, и как у магазина милостыню просили. Мы какое-то время были сами по себе. Приходилось крутиться, чтобы заработать на кусок хлеба. А дети в это время лишь играли на улице, ни о чём не думая. Это мы с Вадимом крутились как ужи на сковороде. Вадим, скажи.

Мужчина с вызовом посмотрел на младшую сестру. Он знал, что она его ненавидела тогда, ненавидит и сейчас. И всё же он был ей братом.

— Мы узнали, что вы с этим мальчиком таскали из холодильника колбасу и скармливали ею какого-то котёнка, найденного на улице. Так было, Вера?

Женщина растерянно уставилась на брата, затем на Нелли. Только теперь до неё начинали доходить мотивы, которыми они тогда руководствовались.

— Я не помню. Правда, — тихо ответила она.

— Это самое простое, что ты могла придумать. Зашибись! Я не помню!

Нелли сочувственно протянула к ней руку, и она снова ухватилась за неё словно за спасательный круг.

— Мы носили еду домой, а ты скармливала ею бездомных котят, — продолжал реветь Вадим, не замечая свирепые взгляды зрителей. — Я нисколько не жалею о том, что мы его тогда утопили. Пробовали, правда, выгнать. Относили к метро, куда-то ещё, но он всегда возвращался обратно. Тогда мы его и это… — он хлопнул в ладоши, имея ввиду смерть котёнка.

Студия зашепталась. Тогда Пилатов властно поднял руку вверх и, дождавшись пока всё утихнет, произнёс:

— Но не будем отдаляться от темы. Нелли, расскажите о гибели мальчика. Как это произошло?

Вот и настал момент истины, терзавший их много лет. Момент, ради которого покойный отец затеял всё это представление. Сейчас им придётся с головой окунуться в прошлое, заново пережить те страшные часы, которые остались в их памяти как самое ужасное событие в их жизни. Они думали, что никто и никогда не заставит их заново переживать то роковое событие, перевернувшее сознание каждого из семьи Долматовых. Мать полностью свихнулась, а детей забрали в детский дом, после чего судьба разбросала каждого из них по своим стезям. Но что стало причиной всего того, чего так боялись вспомнить дети?

— Нелли, мы ждём, — поторопил её Пилатов.

— Нелли, ну же! — выкрикнул кто-то из зала.

Все ждали, затаив дыхание, продолжение трагической истории. И только Вадим и Вера напряжённо всматривались в лицо своей сестры. Лицо, которое было

напряжено как никогда.

16 глава. Эмоциональный срыв

Говорить было тяжело. По крайней мере с экрана телевизора это виделось совсем по-другому. Сосредотачиваться, в то время, когда на тебя смотрят сотни любопытных глаз, было невыносимой мукой. Плюс вдобавок ко всему несколько профессиональных телекамер таращились непосредственно на неё, стараясь разглядеть каждый изъян на её усталом лице. В какой-то момент она вспомнила о подбитом накануне программы глазе, который наверняка смогут теперь разглядеть все, поскольку плотный слой грима вряд ли полностью скрывал синеву. Но выбора не оставалось. Маховик прошлого был нещадно запущен, и теперь, возможно, именно от её слов зависело, в каком статусе им придётся покидать студию.

Верины пальцы сильно впивались в руку, но та, видимо, не замечала, как делала сестре больно. Её лицо искажала жалкая гримаса недопонимания. Сейчас ей впервые за много лет придётся окунуться в тот страшный водоворот событий, о котором они так долго старались не вспоминать. Она ждала, гадая, жертвой ли представит её сестра, или виновницей. Сама Вера мало что помнила о том дне. Нет, с памятью всё было в порядке. Тут дело в другом. Будучи ребёнком, она пережила огромный шок, который непосильным грузом лёг на её маленькие хрупкие плечи, повернув сознание в стадию отрицания.

Вадим же, напротив, изо всех сил старался не смотреть в сторону сестёр, в уме считая минуты в надежде на то, что всё это рано или поздно закончится. Он не желал слушать версию Нелли, поскольку не был уверен в собственной невиновности. И всё же он дал ей своё согласие, понимая, что иного выхода у них нет. Потная лысина ещё ярче блестела на фоне студийных прожекторов, выдавая напряжённость в его пухлом теле. Не такого развития программы он ожидал. Всё оказалось гораздо сложнее. Спасибо отцу. Сволочь!

Когда она начала говорить, зал продемонстрировал смиренную тишину. Теперь даже самые ярые выскочки молча вслушивались в каждое слово, произнесённое женщиной. Любопытство разбирало каждого гостя в студии, и даже персонал за пределами зала собирался в отдельные группы, чтобы следить за происходящим через многочисленные мониторы. Нелли говорила, а они все слушали, внимая каждому её слову. Даже Корней Пилатов больше не слышал в наушнике команд режиссёра, поскольку всё внимание теперь было приковано к ней.

— Ночью мы легли спать голодными, поскольку мама не пришла домой. Где её носила нелёгкая только одному богу известно. Видать у неё были дела поважнее, чем покормить и уложить спать своих детей. Это было не впервые. Раньше она так же могла прийти поздно домой, или же вовсе не явиться. Мы были сами по себе. Но в отличие от того дня, дома всегда было что перекусить, даже если это была всего лишь корка чёрствого хлеба. Помню, мы тогда все переругались. Не помню из-за чего. И Вадим выместил свою злобу на Ване. Дал ему пару оплеух. Как всегда, пытался отправить его домой, но тот никуда не уходил. Наверное, как и мама, ожидал возвращения отца. Вообще мальчику от нас часто доставалось. Как было сказано ранее, он был чужой. А мы были всего-навсего глупые дети. — Она перевела дыхание. — Так и не дождавшись матери, мы отправились спать. Было это, кажется, ближе к полуночи. Мы с Верой в свою комнату, а мальчики в свою.