Только для мужчин

Мэтьюз Клейтон Хартли

К статуэтке была приложена записка: «Я знаю, что белый – цвет девственности, но ты же не станешь меня за это ругать? А.»

Слезы хлынули потоком. Только когда стемнело, Пегги начала приходить в себя. Теперь она чувствовала себя немного лучше, но очень устала. Впервые после смерти Алекса ей захотелось спать.

Не раздеваясь, Пегги упала на кровать и сразу уснула.

Когда она проснулась, спальню озарял солнечный свет. Она проспала двенадцать часов. Пегги потянулась и зевнула, со сна голова все еще была мутной. Внезапно она вспомнила,

что произошло, и вновь едва не расплакалась. Решительно встав, она разделась и отправилась в ванную. Постояв под горячим душем, она обнаружила, что хочет есть.

Целых три дня Пегги не выходила из своей квартиры. Несколько раз звонил телефон и дважды звонили в дверь. Пегги не откликалась на звонки.

Словно шквал дождя после большого шторма, на нее время от времени снова накатывалось желание плакать, но постепенно ей удалось совладать со своими эмоциями. Ей будет его недоставать, ей всегда будет его недоставать… Только теперь она поверила, что его больше нет.

Наверно, это потому, что все произошло так. Хотя и немного уставший, Алекс вовсе не был похож на человека, который может умереть от сердечного приступа…

– Он умер не от сердечного приступа!

Пегги стояла у окна и невидящими глазами смотрела на Центральный парк, когда ее вдруг осенило: Алекса Лаваля убили!

Ее мозг заработал с бешеной скоростью. Пегги попыталась припомнить все, что Алекс говорил ей о Доме Пассаро. Она знала, что за убийством стоит именно он. Естественно, Пассаро сделал это не своими руками – у него хватает прислужников. Он нанял – как они это называют? – ах да, чистильщика.

Пегги не имела ни малейшего представления, как можно сделать так, чтобы при вскрытии ничего не обнаружилось. Тем не менее людей убивали, не оставляя никаких следов, – она читала об этом.

Пегги перебрала возможные варианты своих действий. Обратиться в полицию? Там над ней только посмеются. У нее нет никаких улик. Пойти к Марку? Нет, вероятно, он тоже не поверит. По крайней мере – до тех пор, пока она не предоставит ему что-либо более конкретное.

Чем больше она размышляла, тем больше убеждалась в том, что за внезапной смертью Алекса стоит Дом Пассаро. С необычайной отчетливостью ей вспомнился так встревоживший ее рассказ Алекса об их последней встрече с Пассаро.

Наконец Пегги решила, как поступить. Она набрала номер телефона, который дал ей Алекс. Это был телефон итальянского ресторанчика, где проходили две его встречи с Пассаро.

– Да? – ответил гортанный голос.

– Я хотела бы поговорить с Домом Пассаро.

Последовало долгое молчание. Подождав, Пегги повторила:

– Вы меня слушаете? Пожалуйста, Дома Пассаро.

– Здесь таких нет.

Трубку опустили прежде, чем она успела что-либо сказать. Пегги снова набрала тот же номер. На этот раз она торопливо проговорила:

– Не вешайте трубку! Скажите Пассаро, что это связано с Алексом Лавалем. Это говорит Пегги Чёрч.

Некоторое время было слышно

только тяжелое дыхание. Затем гортанный голос произнес:

– Назовите ваш номер, пожалуйста. Мы вам перезвоним.

Пегги сообщила свой номер телефона.

Через час телефон зазвонил. Пегги схватила трубку:

– Алло!

– Я говорю с Пегги Чёрч? – спросил вежливый голос.

– Да, это Пегги Чёрч.

– Вы хотели поговорить об Алексе Лавале?

– Верно. Я работала вместе с ним в журнале.

– Да, мой старый добрый друг Алекс! Такое несчастье! Я сожалею, что не присутствовал на похоронах, поскольку меня не было в городе.

«Еще бы!» – мрачно подумала Пегги.

– Но я не понимаю, зачем вы хотели поговорить с Пассаро, – продолжал вежливый голос.

– Мне все известно!

– Все? – с откровенной насмешкой переспросил голос. – Пассаро очень бы хотел встретиться с барышней, которая знает все.

– Если вы думаете, что я от вашего голоса кончаю, то вы ошибаетесь! – быстро сказала Пегги. – Я имею в виду, что Алекс мне все рассказал о встречах с вами.

Голос стал жестче.

– Это неразумно, барышня, верить всему, что рассказывает мужчина, когда вас трахает.

Пегги отстранила трубку и посмотрела на нее с изумлением. По спине пробежал холодок. Ее поразило, что этому человеку известно не только о ее существовании, но и о том, что Алекс был ее любовником. Она снова поднесла трубку к уху.

– …хоть и старый друг, но Пассаро никогда не одобрял того, что Алекс нарушает клятву супружеской верности…

– А как насчет убийства? – прервала его Пегги. – Убийство вы одобряете?

Теперь замолчал Пассаро. Пегги ждала.

Когда Пассаро заговорил снова, тон его изменился. Тихий, вкрадчивый голос леденил душу:

– К чему этот разговор об убийстве?

– Вы думаете, я не знаю, что вы убили Алекса Лаваля?

– Официальное полицейское вскрытие показало, что это сердечный приступ. К чему этот разговор об убийстве?

– Сердечный приступ – это лажа! Алекс вас испугал, верно? Или задел вашу бандитскую честь. Какова бы ни была причина, вы его убили! – Пегги понимала, что она кричит, что сказала слишком много, но не могла остановиться. – И я хочу увидеть, как вы расплатитесь за убийство, даже если это будет последнее, что я увижу в своей жизни!

– Какие у вас доказательства, барышня, что эту ужасную вещь сделал именно Пассаро?

– Так я вам и сказала! У меня есть доказательства. Может быть, их недостаточно, чтобы идти в полицию… Например, мистеру Бакнеру будет очень интересно услышать…

– Пассаро не знает никого, кто поверит девке с моралью проститутки с Сорок второй улицы…

Трясущейся рукой Пегги повесила трубку. В ожидании, что телефон зазвонит снова, она нервно курила, расхаживая по квартире. С запозданием она поняла, что, вероятно, подвергла свою жизнь большой опасности. Однако подумав, Пегги произнесла вслух, обращаясь к самой себе: