Только для мужчин
Шрифт:
– Как вы говорили, он умер из-за сердечного приступа?
– Да, верно. – Марк пристально посмотрел на него. – Вы думаете, что это не так?
– Я? Почему я должен об этом что-то думать, мистер Бакнер? – Бэндауэр развел руками. – Это случилось в Нью-Йорке, и меня там не было. – Он замолчал, раскуривая новую сигарету, каким-то чудом очутившуюся в его руках. – Но убить человека так, чтобы это выглядело как смерть от сердечного приступа, конечно, возможно. Если все, что вы мне рассказали, правда, это могли сделать несколько человек. Включая
– Здесь? – с ужасом спросил Марк.
Бэндауэр, который в этот момент надевал плащ, замер.
– А почему бы и нет? В конце концов, это же ваш дом? Вы его построили.
Марк содрогнулся:
– Я не думаю, что когда-нибудь смогу здесь спать.
Бэндауэр пожал плечами:
– Как хотите. Просто не уезжайте далеко. Будет официальное дознание, и вам придется дать показания.
– Хорошо. Я остановлюсь в первом же мотеле по этому шоссе.
– Это меня устраивает. Мои люди подежурят здесь сутки или двое.
Выпустив Бэндауэра, Марк побросал вещи в небольшой чемодан. В ванную он заходить не стал, решив, что необходимые туалетные принадлежности купит позже. Он был просто не в состоянии зайти в эту ванную.
Но прежде чем уехать из дома, Марк позвонил в Нью-Йорк и рассказал Нэн о Пегги.
Она заплакала. Когда Нэн немного успокоилась, Марк сказал, что до конца расследования должен оставаться в Калифорнии.
Он уже собирался повесить трубку, когда Нэн сказала:
– Подождите, Марк! Я только что вспомнила. Она мне звонила. Пегги мне позавчера звонила. Она хотела о чем-то с вами поговорить.
– Вы ей сказали, где я?
– Конечно.
– Почему же она не позвонила?
– Должно быть, она хотела сообщить вам это лично.
– Может быть, она была расстроена, не владела собой… ну, в общем, могла ли она думать о самоубийстве?
– Нет, нет, ничего похожего. Она была немного расстроена, быть может, излишне возбуждена, но я объяснила это смертью Алекса.
– Она не намекнула, о чем хотела поговорить?
– Нет. Я спросила ее, в чем дело и не хочет ли она мне обо всем рассказать. Она сказала, что хочет сначала поговорить с вами.
– Странно, не так ли? – Он потер затылок. – Сейчас я настолько устал, что не могу нормально рассуждать, Нэн. После того, что случилось, я не смогу здесь спать. Я отправляюсь в мотель. Если я понадоблюсь, позвоните. – Он сообщил ей название мотеля, уверенный, что найдет там комнату.
Марк действительно нашел там свободную комнату и заснул сразу же, как только голова коснулась подушки. В пять вечера его разбудил телефонный звонок.
Это был Бэндауэр.
– Я получил результаты вскрытия. Я был прав. Пегги Чёрч приняла лошадиную дозу снотворного.
Марк
– Я по-прежнему не понимаю, почему это не может быть самоубийство. Почему нельзя принять снотворное, затем передумать и перерезать себе вены?
– Это не соответствует образцу.
– И тем не менее могло быть так, лейтенант! – огрызнулся Марк. – Жизнь не всегда следует образцам!
– Это верно, но самоубийства обычно следуют. У меня есть подозрение, что она убита.
– И это сделал я, правильно?
Бэндауэр внезапно сбавил тон:
– Я этого не говорил, мистер Бакнер.
– Нет, но вы с удовольствием повесили бы это на меня. – Он вздохнул. – Сегодня утром я разговаривал со своей секретаршей в Нью-Йорке. – Он рассказал Бэндауэру о странном звонке Пегги.
– Пока мы не узнаем, что хотела Чёрч, это ничего не дает. Может быть, она просто пыталась узнать, где вы.
– Она это сделала, и я накачал ее снотворным, а потом перерезал ей вены! Побойтесь Бога, лейтенант! У меня есть алиби – гости на вечеринке, потом девушка, которую я подвез домой.
– Мы не узнаем, когда Пегги Чёрч подъехала к вашему дому. Мы еще не проследили ее перемещения.
– Вы хотите сказать, что я убил ее и спокойно пошел продолжать вечеринку? – недоверчиво спросил Марк.
– Это возможно. Мне приходилось видеть куда более удивительные вещи. И позвонить вы могли – чтобы обеспечить себе алиби. Заметьте, я говорю – могли.
– Ну и штучка же вы!
– Дознание назначено на десять утра, – за-круглил разговор Бэндауэр. – Вы должны там быть, мистер Бакнер. – И он повесил трубку.
У Марка появилось ощущение, что он находится в каком-то нереальном мире, где Бэндауэр играет роль Немезиды. Может быть, он собирается преследовать его всю оставшуюся жизнь? Полицейский явно не скрывал своей враждебности.
Но то, что произошло на следующий день, должно было разочаровать Бэндауэра. Несмотря на все его усилия, дознание вынесло официальный вердикт: Пегги Чёрч умерла в результате самоубийства, от собственной руки.
Бэндауэр поджидал Марка в холле. Изо рта его, как всегда, торчала сигарета.
– Теперь вы не будете возражать, лейтенант, – ехидно сказал Марк, – если я отправлюсь в Нью-Йорк?
– Я возражаю. Но официально не могу вас остановить. Тем не менее еще ничего не кончено.
– Вы что, никогда не успокоитесь? Вы же только что слышали официальный вердикт.
– Мы еще увидимся с вами, мистер Бакнер, – сказал Бэндауэр и пошел прочь.
– Лейтенант! Подождите минуту! – окликнул его Марк.
Бэндауэр остановился.
– Я чего-то не понимаю. Я считаю себя неглупым человеком, но никак не пойму причин вашего отношения ко мне. Мы никогда раньше не встречались, я совершенно уверен, что не сделал вам ничего плохого, вы же по какой-то непонятной причине ненавидите меня всей душой и пытаетесь повесить на меня дело об убийстве!