Только если ты захочешь
Шрифт:
Камилла своим присутствием иногда восполняла эту пустоту, и всем становилось легче: и старикам, и ей самой: после смерти отца ее мать замкнулась в себе и своем горе, не оставлявшем времени для того, чтобы переживать проблемы дочери.
Прижавшись лицом к стеклянной двери, Камилла не спешила стучать. Юбер, сидя в кресле, смотрел матч по регби «Топ 14» [6] .
Матильда
6
Название сильнейшей регбийной лиги Франции, в которую входит 14 команд.
Камилла постучала в стеклянную дверь. Юбер, слишком увлеченный перипетиями игры на тулузском стадионе, не услышал стука, а Матильда приветственно махнула рукой.
– Ну что, папочка, надеюсь, тулузцам зададут трепку! – пошутила она, подойдя сзади и закрыв ему ладонями глаза.
Юбер схватил ее запястья и горячо сжал их, не отводя глаз от экрана.
– А вот и нет, как бы не так! – воскликнул он. – Проиграют тулонцы, и это будет только справедливо. «Тулуза» гораздо сильнее, тут и спорить не о чем.
– Ну, раз ты говоришь… значит, так и есть. Я все равно не понимаю, что это за куча орущих психов, готовых прыгнуть на всё, что шевелится. Да еще и мяч у них овальный!
– Ну что за ерунду ты несешь! Иди, сядь на диван, – проворчал Юбер.
Прежде чем сесть, Камилла подложила под ноги Матильды две подушки.
– От этого уменьшится отек и усилится кровообращение. Тебе надо так делать постоянно.
– Наверное, ты права, – сказала Матильда покорно.
– Свекры совсем тебя не жалеют!
– Это моя работа, что ж поделаешь.
В молчании Камиллы чувствовалось осуждение.
Она начала осторожно массировать опухшие ноги Матильды.
– «Работа», как же! Это больше похоже на рабство!
– Ты к ним слишком сурова: они иногда чересчур строги, зато справедливы. Работа тяжелая, дом большой, много гостей, огромный парк, но нам за это платят хорошее жалованье.
– Хм… – пробормотала Камилла, продолжая медленно и глубоко массировать ноги Матильды.
– Что значит это «хм»?
– Они меня раздражают, я их не выношу!
Матильда подумала минуту и воскликнула:
– Именно сейчас?
Камилла удивленно посмотрела на «мамочку»; на несколько секунд ее руки застыли, и она нерешительно ответила:
– Ну… ведь они… действительно очень неприятные люди, ты так не думаешь?
– Ты знаешь их больше двадцати лет, и вы никогда не были близки, я знаю. Но именно в эти выходные ты решила, что они невыносимы?
– И что из этого? Во всяком случае, думала я так всегда! – живо возразила Камилла.
Матильда
– Так ты скажешь мне, что с тобой происходит?
Юбер, до сих пор невозмутимо сидевший перед экраном, обернулся в ожидании ответа.
Камилла сняла куртку и аккуратно положила ее на край дивана. Ее лицо потеряло всякое выражение; она несколько раз провела рукой по волосам, словно для того, чтобы скрыть свое глубокое раздумье. Юбер встревожился, он с беспокойством посмотрел на Матильду, но та сделала ему знак молчать. Они ждали несколько минут, прежде чем Камилла решилась заговорить.
– Я сейчас не в лучшем состоянии, все время спрашиваю себя…
Не переставая теребить пояс брюк, она закончила:
– Вообще-то я не понимаю, что со мной. Работа меня раздражает, хотя раньше увлекала; Ришар любит меня – то есть я верю, что по-своему любит, – и это тоже стало невыносимо. Ванесса взрослеет, и ей интереснее с тремя сотнями друзей на «Фейсбуке», чем с собственной матерью. Только Люк как был, так и остался славным мальчуганом.
Матильде было недостаточно такого ответа. Юбер как раз на несколько минут вышел, пользуясь перерывом в игре.
– А твои подруги? Помнится, ты говорила, что близка с ними… как зовут ту молодую женщину, с которой ты знакомила нас прошлым летом?
– Амели, ее зовут Амели! «Молодая женщина» – это очень мило с твоей стороны; мы с ней ровесницы, так что буду считать это комплиментом.
– Камилла, может, в этом и есть твоя проблема?
Матильда смотрела на нее в упор.
– То есть? Ты о чем?
– О твоем возрасте, тебе ведь сорок три года! – настаивала «мамочка».
– О нет, только не начинай! Ты же не будешь читать мне лекцию о «кризисе сорокалетних». И потом, сейчас не говорят «сорокалетние». Психологи придумали другое выражение, такое же идиотское: «кризис среднего возраста»!
Матильда оставалась непоколебимой, несмотря на иронию Камиллы.
– Раз тебе это известно, полагаю, ты ходишь к психологу?
– Да!
– Давно?
– Несколько месяцев, но какое это имеет значение?
Раздражение Камиллы росло. Матильда говорила все так же спокойно, почти безмятежно:
– И… теперь ты чувствуешь себя лучше?
– Если честно – то нет. Ах да, он мне прописал таблетки – вот они действуют!
Расстроенную Матильду мигом оставило напускное спокойствие:
– Только не говори мне, что ты принимаешь эту гадость!
Камилла вздохнула и подтвердила:
– Принимаю, но только когда действительно плохо. Если тоска совсем заедает, таблетку под язык – и через четверть часа жизнь на какое-то время становится вполне сносной.
– Но так нельзя, дорогая! Ты должна взять себя в руки!
– Я знаю, но как?
Нервные жесты молодой женщины говорили о неподдельном страдании.
В голове у Матильды вертелся один вопрос, и она не замедлила его задать: