Только герцогу это под силу

Джеффрис Сабрина

— Ты же пообещал мне это, когда мы решили пожениться, помнишь.

Саймон со стоном закрыл глаза.

— Да, но… это было до того, как выяснил, что ты оказываешь внимание… радикалам.

— По словам моего отца, — произнесла она, лаская всюду, за исключением его отвердевшей плоти, — ты знал об этом. Ты сказал, что потому и женился на мне. Чтобы меня остановить.

Он извивался под её рукой. Луиза скользнула пальцем по его сильно возбужденной плоти, но когда он рванулся к её

ладони, она отстранилась.

Его глаза внезапно открылись и сверкнули на неё.

— Чего ты от меня хочешь?

— Наше первоначальное соглашение — что ты не будешь препятствовать моей деятельности с Лондонскими женщинами, — она поласкала его стержень, и Саймон застонал.

— Ладно, чтоб тебя, — плавно передвинув Луизу с себя на сиденье, он коленями стал на пол меж её ног, затем притянул её ближе. — Можешь получить своё первоначальное соглашение.

Она широко улыбнулась ему.

— Спасибо. Это всё, что я хотела.

— Правда, у меня есть одно условие, — с сияющими глазами он оттеснил юбки, оголяя её ниже талии.

Луиза схватилась за его плечи.

— О?

— Так как, позволив тебе водить компанию с радикалами, я, вероятно, испорчу свое политическое будущее, ты обязана позволить мне консультировать твою группу при выборе кандидата. Ты мне это должна, как минимум.

— Советовать. Не стращать.

— Советовать, — повторил он, затем наклонил голову, чтобы пососать грудь. — Да ладно, жена, я сама любезность, и ты это знаешь.

— Хорошо, хотя я явно об этом пожалею.

— Я позабочусь, чтобы это не случилось, — потом по лицу Саймона прошла озорная улыбка, и он сбросил с себя брюки и панталоны.

— О, господи, — произнесла Луиза, когда неожиданно высвободилось довольно отрезвляющих размеров орудие. Значит, этого… зверя она и ласкала? На ощупь он не был таким огромным. Какая же женщина в здравом уме могла «просто лежать и позволять мужчине делать то, что он хочет», когда он кидается на неё с этим?

— Гм, ещё одно…

— Переговоры окончены, — отрезал Саймон, когда нацелился толстым жезлом плоти ей между ног. — Единственное, что я хочу слышать из твоих уст в течение следующего часа это: «Да, Саймон… ещё, Саймон… пожалуйста, Саймон…»

— Пожалуйста, Саймон, — прошептала Луиза, когда он верхушкой плоти задел её завитки. — Постарайся не лишить меня жизни этим своим зверем.

— Зверем? — Саймон задержался, уставившись на неё, затем задохнулся от смеха. — Бог мой, ты девственница.

— Конечно! — она выпрямилась. — Ты на самом деле не поверил моей болтовне в лесу о том, что у меня были другие мужчины.

— Естественно нет, — торопливо ответил он. — Просто, когда я с тобой, забываю… я хочу сказать, что ты так чертовски…

— Распутна?

— Изумительна, —

Саймон ткнулся носом Луизе щеку. — Меня занесло, и я забыл.

Он поместил свой член между её бедер: горячее, мощное напоминание о том, что они собирались делать. Когда он стал ласкать им у неё между ног, потирая вверх и вниз по влажным завиткам, Луиза затаила дыхание, разрываясь между удовольствием, которое он давал, и болью, которую предвещал.

— На протяжении семи лет, — продолжал Саймон, — мы с тобой так часто занимались любовью в моих грёзах… что я вынужден напоминать себе — на самом деле ты этого не делала.

— Ты правда мечтал обо мне? — теперь он раскрывал её разгорячёнными пальцами, смазывая её собственной влагой. — Это были не пустые слова, чтобы усыпить мою бдительность?

— Господи, ты понятия не имеешь, — прохрипел он, скользнув внутрь её.

Чтобы не думать о странном и скорее неудобном вторжении, Луиза спросила:

— Что же именно я… делала в твоих грёзах?

— Ты искушала меня своими волосами, и грудью, и животом. Ты тёрлась своими сосками о мою грудь…

— Вот так? — прошептала она, исполнив, что сказал Саймон.

Он резко рассмеялся.

— Да, Клеопатра, именно так, — его глаза блеснули. — И ты клала свои руки на мой э… мой зад. Попробуй и это.

Хоть и покраснев, она выполнила его приказание, но когда пошла дальше и сжала крепкие ягодицы, он запульсировал внутри неё. Луиза инстинктивно напряглась, чтобы почувствовать его полноту внутри себя.

— Все хорошо, делаешь то, что надо, — сипло произнес Саймон. Он просунул руку между ними и нашёл местечко, которое, кажется, всегда жаждало его прикосновений. Когда он погладил его, она расслабилась, позволяя даже проскользить глубже.

С его губ сорвался стон.

— Именно так, дорогая, позволь мне войти. Это даже лучше, чем я мечтал.

— Я мечтала совсем не об этом, — сухо произнесла Луиза.

— А о чём? — Саймон продолжал ласкать её в месте их соединения, чтобы было легче выдержать пребывание в ней.

— Я-я не знаю, — она вспомнила, как Регина однажды описала ей это. — Ангелы… арфы… как это было, когда ты… проделывал те вещи ртом со мной в спальне. Только лучше.

— Дай возможность, и у тебя опять это будет. Но сперва… — Он отстранился, чтобы с сочувствием воззриться на неё. — Говорят, что для девственниц страдание предшествует блаженству.

Луиза недоверчиво взглянула на него.

— Страдание? — она слышала всевозможные рассказы о девственной боли. Точно так, как и о родах. И богу известно, насколько правдоподобными были некоторые из них. — Или преисподняя?