Только герцогу это под силу
Шрифт:
Он остановился, чтобы закрыть занавески, но когда снова наклонился к её рту, она прижала палец к его губам. Когда Саймон сердито свёл брови, она торопливо сказала:
— Я хочу убедиться, что мы пришли к согласию. Мы оба получаем пирог. А значит, ты позволяешь мне принимать участие в Лондонских женщинах.
Глаза его засверкали обжигающей лазурью.
— Ты будешь делить со мной постель? И перестанешь говорить прислуге, чтобы они кормили меня ненавистной едой? И вернёшь мне мои сигары?
Луиза затряслась от смеха.
— Не
— Конечно, заметил. Как заметил подносы у твоей комнаты, и твое отсутствие за обедом, и холодное, пустое место в моей кровати… — его душившие горло слова также пленительно действовали на неё, как и поцелуи, которыми он осыпал её щёки, нос и лоб.
— Лондонские женщины, — проскрежетала она, пока ещё была в силах говорить. — Ты позволишь мне…
— Уж не бросаешь ли ты мне опять вызов? — парировал Саймон.
— Могла бы, — она сердито посмотрела на него. — Если ты делаешь несправедливые заявления.
— Неверный ответ, — прорычал он.
Луиза уже открыла рот, чтобы возразить, когда почувствовала, как его руки расстёгивают ей платье на спине.
— Ради бога, мы не можем делать это здесь!
— Ещё как можем, — Саймон был возмутительно сведущ в расстёгивании её одежды. — На этот раз я не намерен рисковать с тобой, дорогая. Я хочу сделать тебя своей, прежде чем ты передумаешь. Не могу я ещё одну ночь провести в постели один-одинёшенек, представляя, как ты одиноко лежишь в своей.
Хотя его слова сильно взволновали её, она хотела услышать другое.
— Но ты ещё не согласился…
— Если хочешь обговорить условия, поощри меня как-нибудь, — сняв с Луизы перчатки, он одним движением стянул вниз её платье с сорочкой и корсетом, чтобы оголить грудь, потом прошёл по ней жадным взглядом, до безумия взбудоражив ей кровь.
Когда она, к его явному восторгу, разгорячилась, Саймон наклонил голову и накрыл ртом её грудь, и начал так чувственно посасывать, что девушка выгнулась у него на коленях.
Он терзал сначала одну грудь, потом другую, в то время как она зарылась руками в его густые волосы, чтобы быть к нему ближе.
— Вот это, дорогая, — хрипло произнес он, остановившись на мгновение, чтобы коснуться языком соска, — то, что я называю пирогом.
Пирог, да. Проклятый соблазнитель заставил её забыть о пироге.
— Лондонские женщины, Саймон, — прошептала Луиза, хотя говорить стало труднее, когда он скользнул руками ей под юбку. — Ты позволишь мне участвовать?
— Обещаешь никогда не бросать мне вызова? — парировал он.
— Зависит от…
— Снова неверный ответ, — Саймон нашёл ноющее местечко между её бёдер и так нажал на него большим пальцем, что она задохнулась. — Ты моя жена. Я не позволю тебе действовать за моей спиной. Это ясно?
— Да, но…
— Никогда больше не обманывай меня, если я о чём-то попросил, чтобы какой-нибудь лорд не упрекнул меня, что я не держу слова, потому
Луиза вздрогнула. Ей, пожалуй, не следовало говорить лорду Трасбату, что её муж встретит их в тюрьме. Но откуда ей было знать, что он помчится к Саймону?
— Это понятно, Луиза? — он легонько коснулся губами её уха, когда стал вдруг возмутительным образом исследовать её внутри указательным пальцем.
Она стала извиваться, чтобы освободиться, но только сделала ещё хуже; у неё перехватило дыхание, когда Саймон, нежно лаская, провёл пальцем вдоль её расселины. Луиза изогнулась к нему, стремясь снова почувствовать это.
Дыхание Саймона участилось, когда он распростёр её на коленях, чтобы было проще добраться до её груди.
— Понятно, Луиза? — повторил он, потянувшись зубами к соску. — Никуда не отправляйся у меня за спиной.
Когда свое требование он подчеркнул сводящей с ума лаской внизу, Луиза прошептала:
— Да… о, святые небеса, да…
Потом, осознав, что он вынудил её произнести, замерла. Саймон пытался соблазнить её, чтобы она согласилась с ним. И у него получалось.
Отлично, обольщение было игрой для двоих, не так ли? Пока он дразнил её сосок своим коварным языком, она развязала и отбросила его галстук, затем расстегнула жилет и рубашку. Он ненадолго отстранился, чтобы всё это снять.
Луиза заморгала. Вот и грудь — вся в мускулах, как и должно быть у мужчины. Она смотрела во все глаза, так как впервые видела обнаженное тело своего мужа. Русые волосы начинались от шеи, расширяясь и заполняя всю грудь, окружив его соски, затем сужались в тонкую линию на плоском, упругом животе и исчезали под брюками. Где имелась значительная выпуклость.
Еще сильнее выпирающая от её взгляда.
— Не надо просто смотреть, дорогая, — хрипло произнёс Саймон. — Прикоснись ко мне.
Покраснев, она с трудом перевела взгляд на его лицо.
— Ч-что?
— Приложи ко мне свои сладкие ручки, — он практически рывком расстегнул пуговицы на брюках и панталонах. — Куда-нибудь. Всюду. Здесь.
Он схватил руку Луизы и попытался направить себе в панталоны, но она, вспомнив о своей цели, стала сопротивляться.
— И где же мой стимул, муж? Я тоже получаю пирог, помнишь?
С затуманенным взглядом, Саймон еще раз провёл рукой у неё под юбками, но она остановила его свободной рукой.
— Пропади ты пропадом, не такого рода стимул. Раз я согласилась никуда не отправляться без твоего ведома, ты должен согласиться не ограничивать мою деятельность с Лондонскими женщинами.
Когда его лоб нахмурился, Луиза скользнула рукой под панталоны, чтобы поласкать ему бедро. Его обнаженное, мускулистое бедро. Саймон резко вдохнул.
Обрадовавшись, что оказывает на него такое воздействие, она плавно придвинула руку поближе к его яичкам, обводя рукой вокруг них, легонько касаясь… дразня.