Только герцогу это под силу
Шрифт:
«Я не рискну — не собираюсь наблюдать за твоей смертью».
Она избавилась от воспоминания. Саймон был очень хорош, притворяясь заботливым.
— Ты до сих пор оборачивал это в свою пользу, ты поступаешь так во всём. Ты хочешь дать моему отцу, то, что он попросил — убрать меня из политики, — Луизу охватило отчаяние. — Да что же я такого ужасного сделала, что ты предпочёл действовать за моей спиной…
— Они говорили об уничтожении твоей репутации, чтобы прекратить твоё вмешательство, Луиза, — резко произнёс Саймон, — значит, кто-то явно считал тебя безрассудной.
— А
— Когда ты говоришь о выдвижении кандидата-радикала, то да, — в момент, как она открыла рот, чтобы возразить, герцог быстро добавил, — я не намерен сейчас обсуждать с тобой политику, когда ты так рассержена, чтобы разумно рассуждать.
Его снисходительность её взбесила.
— Я вполне разумна, сэр. Достаточно, чтобы понимать, когда надо мной взял верх мастер, — Луиза чопорно выпрямилась. — Ты собирался получить свой пирог и, к тому же, съесть его. И ты бы преуспел, если бы я… — она безжалостно подавила, подступившее к горлу рыдание. — К сожалению, в данном случае у пирога, так уж вышло, есть на сей счёт своё мнение.
Высвободив руки, она отступила.
— Я ничего не могу сделать, чтобы вырвать у тебя пирог. Даже будь это возможно, о разводе и думать нечего. Верно, как скандал уничтожил бы мои успехи в реформе, так и от брака с тобой, видимо, того же ждать, — она сильнее укуталась в халат. — Но будь я проклята, если позволю тебе ещё и пирога отведать.
Луиза развернулась и направилась к ступеням.
— Что, чёрт возьми, это значит? — спрашивал Саймон, торопсь, чтобы не отстать от неё.
— Я буду твоей женой на людях, так как ты не оставил мне выбора. Но можешь забыть о том, чтобы когда-либо разделить со мной постель.
Он мерзко чертыхнулся.
— Ты так говоришь, только чтобы нанести мне ответный удар. Когда ты успокоишься, то поймешь…
— Я совершила одну ошибку. Другой я не сделаю. Ты не можешь остановить меня в моей деятельности, если не сделаешь меня беременной, а значит я приму меры, чтобы у тебя это никогда не получилось.
— Что? — он шагнул перед ней на ступеньки, преграждая ей путь. — Ты не можешь так поступить, чёрт возьми! Я твой муж!
— Да, потому как я была достаточно глупа и посчитала, что ты изменился. Но ты тот же Саймон, каким всегда был, и я не соглашалась на брак с тем Саймоном.
Ярость и свет свечей придали его лицу дьявольский блеск.
— К несчастью, лишь один Саймон подписал свидетельство о браке и дал обет, значит ты замужем за тем Саймоном, по нраву тебе это, или нет, — под его неуклонными шагами она пятилась вниз по лестнице. — И если ты откажешься во всех отношениях чтить супружество, тогда твоя связь с Лондонскими женщинами закончится прямо сейчас.
Озноб пробежал по спине Луизы.
— Но ты обещал…
— Ты поклялась в церкви быть моей женой, почитать, удовлетворять и слушаться меня. Если ты нарушишь свое обещание, я, вернее всего, могу нарушить своё.
Как он смеет? У нее было право сердиться после того, как
Она ни за что не позволит ему думать, что он может обойти её, коварный мерзавец.
— Ты не можешь запретить мне делать то, что нравиться.
— Думаешь нет, не правда ли? — Саймон неумолимо продвигался вперед, вынуждая её опускаться вниз по ступеням. — Если бы не мои амбиции, у нас с тобой был бы уже медовый месяц. Но, несмотря на то, что я желаю сейчас остаться в Лондоне, если я услышу даже о твоей попытке встретиться с Лондонскими женщинами, будь-то в тюрьме или в чьём-то доме, клянусь, я увезу тебя в Италию или Испанию или другое место на материке. И мы останемся там на год, если это необходимо, чтобы привести тебя в чувство.
Луиза выставила подбородок.
— Ты бы так не поступил — оставляя Англию, ты бы навредил своим планам стать премьер-министром.
— Не более чем, имея жену, которая водиться с радикалами. Так что должно быть, Луиза? Настоящий брак, как договорились? Или пирога не достанется никому?
Она, кипя, уставилась на него.
— Иди к чёрту.
Саймон отпрянул, как если бы она дала ему пощёчину. Потом его глаза сузились.
— Только с тобой.
И до того как, Луиза смогла что-то сделать, чтобы предотвратить это, он подтянул её к себе и крепко поцеловал.
Разъярённая до белого каления, она уже подняла руки, чтобы отпихнуть его, когда он отступил, сверля её глазами, словно кусочками льда.
— Я мог бы заставить тебя разделить со мной постель, если б захотел. Это моё право.
— Давай, — возразила она. — Но потом тебе лучше спать с кинжалом под боком, потому как клянусь, что убью тебя за это.
Выкрутившись из его рук, она промчалась мимо него вверх по лестнице. Слава Богу, он не пошёл за ней, так как она отчасти опасалась, что иначе столкнула бы его вниз по лестнице.
Как он посмел ей угрожать! Виновен-то он. Именно он пообещал отцу у неё за спиной, что обуздает её деятельность.
Но ещё сказал, что сдержал бы обещание и позволил бы тебе продолжить с Лондонскими женщинами, пока ты не обзавелась его копией.
О, это был лишь предлог. В итоге, он бы выдумал какую-нибудь другую причину, чтобы ограничить её. Его целям не годилось позволять ей быть частью Лондонских женщин, а Интриган Саймон всегда делал то, что удовлетворяло его целям.
Когда слезы снова защипали ей глаза, Луиза ворвалась в спальню и хлопнула дверью. Она не собиралась растрачивать слёзы на этого негодяя. Ни за что!
Смахнув их, девушка стала расхаживать по полу. На этот раз она бы не позволила ему победить, как обычно. Недаром она провела последние несколько лет, обучая женщин, как обойти своих мужей.
Определять для неё деятельность, вот как? Пирога не достанется никому, да? Ладно, она непременно позаботиться об этом. К тому времени, как она покончит с герцогом Фоксмурским, он будет сожалеть о дне, когда даже помыслил жениться на ней.
Глава 18