Только любовь
Шрифт:
— Что такое «джакару»?
— Австралийский ковбой.
— Вот оно что. — Шеннон нахмурилась, затем спросила:
— А ты когда-нибудь искал золото?
— Было и такое.
— И находил?
— Бич пожал плечами:
— Случалось.
— Но не так много, чтобы застолбить участок?
— Участки как жены. Они привязывают тебя к месту.
— Ты хочешь сказать, что ты уходил и от золота, чтобы оно не удерживало тебя на одном месте?
— Да, — лаконично признал Бич.
Шеннон проглотила
— Понятно.
— Неужто? — Бич в точности повторил ироническую интонацию, с которой Шеннон произнесла это слово несколькими минутами раньше.
— Без сомнения! Ты бросаешь дом, семью, друзей, золото; страну и все прочее. И ради чего же, странник? Что может быть дороже того, что ты бросаешь?
— Восход солнца, который еще не видел, — не задумываясь, ответил Бич. — Для меня нет ничего более притягательного.
Как бы ни хотелось Шеннон поколебать Бича в его убеждениях, она понимала, что из этого ничего не получится. Бич неотступно верил в то, во что верил.
— Любовь гораздо более притягательна, — прошептала она. — Любовь, как солнце, она освещает тьму… освещает всегда… и всегда красива…
Бич сделал было попытку возразить, но заметил улыбку Шеннон и замолчал. Это была самая печальная улыбка, которую он когда-либо видел. Печаль читалась в ее глазах, звучала в голосе, в самом ее дыхании.
— Как и солнце, — продолжала Шеннон, — любовь недостижима. Ее не поймать, как не поймать солнечный свет… Любовь прикасается к тебе. Ты же не можешь к ней прикоснуться…
Бич почувствовал себя как-то неуютно и потянулся за бисквитом.
— Для тебя, возможно, это так, — сухо сказал он, скрывая раздражение, причины которого он не понимал сам. — Для меня же любовь — это клетка.
— Еще никто не строил клетки из света.
Бич сделал глоток горячего кофе, подавляя желание резко возразить.
— Так чего же ты хочешь? — спросил он после паузы. — Любви?
— Я не знаю.
— Ты хочешь сказать, что у тебя нет заветной мечты?
— Заветной мечты?
Легкая усмешка Шеннон была, как и прежде, печальной. У Бича на мгновение появилось желание оказаться в шкуре Шеннон, ощутить ее боль как собственную.
— Когда-то я мечтала о доме, — призналась Шеннон. — Еще о саде, о детях… А больше всего — о мужчине, который любил бы меня и был бы как солнце…
Голос ее угас.
Во время возникшей паузы Бич потянулся за новым бисквитом. Ему не очень хотелось продолжать разговор на эту тему, но все же он не удержался от вопроса:
— Ты мечтала об этих вещах лишь когда-то давно? Или мечтаешь и сейчас?
— Нет, сейчас не мечтаю.
— А почему? Зачем Тебе отказываться от своей мечты, Шеннон? Каждый настоящий, стоящий мужчина будет счастлив жениться на такой симпатичной молоденькой вдовушке, как ты.
— Жениться
Шеннон засмеялась, хотя нельзя было сказать, что слова Бича сильно развеселили ее. Впрочем, в ее глазах не видно было и грусти. Была всего лишь трезвая оценка положения вещей.
— Все эти настоящие, стоящие мужчины, — саркастически сказала Шеннон, — хотят того же, что и некий неприкаянный странник…
— Поскольку я не буду привязан к…
— … а дом, сад и любовь не имеют отношения к тому, чего хотят эти мужчины, — продолжала Шеннон, игнорируя попытку Бича объясниться. — Что касается детей, то мужчины их также не хотят, хотя не прочь посеять хорошенькой вдовушке свое семя, которое она затем будет взращивать.
Смуглые скулы Бича стали пунцовыми.
— Я уже говорил тебе, что не оставлял после себя детей, — возмутился он.
— Какое это имеет отношение к разговору? — удивленно выгнула черные брови Шеннон. — Ведь мы говорим о настоящих, стоящих мужчинах, которые были бы счастливы жениться на такой вдовушке, как я. Мы уже знаем, что к их числу ты, странник, не относишься.
— Из, меня получился бы совершенно никудышный муж!
— А разве я спорю с этим? — охотно согласилась Шеннон.
Бич открыл было рот, затем закрыл его так резко, что у него клацнули зубы.
— Нет! — вынужден был признать он.
— Тогда почему ты рычишь на меня?
— Слава Богу!.. А то мне становится не по себе, когда на меня рычат.
Бич метнул на Шеннон испепеляющий взгляд, но, кажется, она была в этот момент всецело поглощена едой.
— Так на чем мы остановились? — спросила она, пережевывая бекон. — Ах, да! Ты не рычишь на меня из-за того, что мы пришли к выводу, что никто из нас не спешит вступить в брак.
— Одно дело если одиноким буду я, — сурово заметил Бич. — С тобой же все обстоит иначе.
— Неужели? Почему же?
— Потому что ты не сможешь одна выстоять, и ты это прекрасно понимаешь!
— Ну хорошо. Не будем рычать друг на друга и по этому поводу… Передай мне, пожалуйста, джем… А правда — погода изумительна?
Бич пробормотал нечто неразборчивое и не вполне благочестивое.
Шеннон сделала вид, что она не слышит его ворчания. Она взяла банку с джемом и стала намазывать им бисквит.
— Тебе больше нравятся крупка или снег? — спросила она.
— Шеннон…
— Понимаю… Очень трудный выбор… А как ты относишься к граду? Надеюсь, из-за этого мы не раз ругаемся?
— Надеюсь. Я не стану ругаться, если ты предложишь мне еще одну чашку кофе.
Скрывая улыбку, Шеннон повернулась на стуле, чтобы взять с плиты кофейник. Когда Шеннон не без грации вернулась в прежнее положение, она увидела, что Бич откровенно смотрит на ее грудь. Поймав ее взгляд, он тут же отвел глаза.