Только любовь
Шрифт:
Услышав то, что она сама сказала, Шеннон тут же вспыхнула.
— Опасные слова, сладкая девочка! — напряженным, хриплым голосом произнес Бич.
— Я… п-прошу п-прощения. Я с-сама н-не знаю, что сказала.
— Дай мне руку, — тихо попросил Бич.
Шеннон нерешительно протянула руку. Он повернул
Ее ладонью вверх, наклонился и понюхал.
— Мята, — хрипло сказал он. — Господи, я даже перед смертью буду помнить этот запах.
— Бич, — шепотом сказала Шеннон.
Бич поднес маленькую ладонь к лицу и пощекотал
— Я поцелую тебя, — сказал он, прикасаясь языком к ладони, — если ты сейчас же откроешь рот.
Бич продолжал осыпать поцелуями ладонь Шеннон.
— А если я почувствую твои губы, — бархатным, низким голосом пророкотал он, я начну расстегивать твою одежду.
Он легонько укусил ее ладонь:
— А если я начну расстегивать твою одежду, я возьму тебя прямо здесь, прямо сейчас, и ты опустишься на мои бедра, и мы отдадимся любви.
Бич поймал взгляд Шеннон.
— Ты… хочешь этого, сладкая девочка?
— Я… я…
— Ты не знаешь?
— Я не могу ни о чем думать, когда ты дотрагиваешься до меня, — хриплым шепотом сказала Шеннон. — А когда не делаешь этого, я жду вновь твоих прикосновений.
Бич еще сильнее сжал ладонь Шеннон. Его язык скользнул между тонкими пальцами.
— Твоя откровенность восхитительна, — потрясенно сказал Бич. — Если ты пылаешь так же, как я, приходи ко мне. Я буду ждать столько, сколько нужно.
— А потом ты уедешь? — с горечью спросила она.
— Нет, сладкая девочка. Потом я приду к тебе…
9
— Я продолжаю считать, что все найденное золото мы должны будем поделить поровну, — оглянувшись через плечо, упрямо сказала Шеннон.
Разорбек, на котором восседала Шеннон, на удивление бодро двигался вверх по тропе, которая вела к месту впадения ручья в Аваланш-Крик. Следом за ней ехал на огромном сером мерине Бич. Путь их лежал к золотоносным участкам Молчаливого Джона.
— Бич!
Проигнорировав обращение Шеннон, он через плечо посмотрел на вьючную лошадь. Шаг ее становился все более медленным и тяжелым по мере набора высоты. Подъем был крутым. Аваланш-Крик зигзагами прорезал склоны горы.
— Ты что, проглотил язык? — не унималась Шеннон.
— Я возьму деньгами, как все носильщики, — возразил Бич.
— Тебя бы взнуздать, подковать и использовать как мула, — вполголоса сказала Шеннон, полагая, что Бич ее не слышит.
— Если у тебя возникнет желание покататься на мне верхом, ты только намекни, — низким бархатным голосом проговорил Бич.
— У тебя и слух, как у мула, — заметила Шеннон.
Бич увидел, как на щеках Шеннон вспыхнул румянец, и от души рассмеялся.
— Тебя так приятно дразнить! Честное слово, от тебя можно опьянеть.
— Это от высоты.
— Нет, сладкая девочка, от тебя.
Шеннон энергично затрясла головой, однако в глазах ее зажглись лукавые искорки. Ласковое, игривое подтрунивание Бича было для нее неожиданным.
— Я не знаю, когда
Было слишком поздно. Бич услужливо подсказал:
— На плотской любви?
Шеннон молча кивнула.
— О, я как раз помешан на ней, — заверил ее Бич.
— Тогда ты демонстрируешь это очень странным способом, — пробормотала Шеннон.
На загорелом лице его появилась широкая улыбка.
— Ага, ты заметила.
— Что?
— А то, что я не тронул тебя после того завтрака два дня назад.
— Почему я должна замечать такие вещи? — холодно спросила Шеннон.
Смех Бича подействовал на нее так же возбуждающе, как и его улыбка.
— Ты все продолжаешь пылать, сладкая девочка?
— Я не знаю, о чем ты говоришь.
— А я знаю… Вот поэтому я и не трогаю тебя.
Шеннон закусила губу:
— А каким же образом я перестану быть такой наивной, если ты не трогаешь меня?
— Очень хороший вопрос… Когда придумаешь ответ, дай мне знать. Я сделаю то же самое.
Она ошеломленно посмотрела на Бича и тут же отвернулась, чтобы не видеть его улыбки.
Красавчик поджидал их вверху у развилки тропы. Еле заметная дорожка вела к участку Шут, который еще не освободился от снега. Другая тропа шла к участку Райфл-Сайт и проходила через луг, который Молчаливый Джон назвал Лугом гризли.
— Направо, Красавчик, — крикнула Шеннон, махнув рукой в правую сторону.
Огромный пес потрусил в указанном направлении.
Шеннон оглянулась посмотреть, какое впечатление произвело на Бича послушание Красавчика. Однако Бич не смотрел в ее сторону. Он смотрел назад, в просвет между деревьями, глаза его были прищурены и напряжены.
— Бич, что там?
Он предостерегающе поднял руку, призывая Шеннон к молчанию.
Она замерла, пытаясь отыскать глазами то, что насторожило Бича, но не различала ничего, кроме деревьев, чуть покачивающихся от ветра, да тени от облаков на серо-зеленых склонах.
Спустя минуту Бич повернулся в седле и взглянул на Шеннон.
— Ничего, — подытожил он. — Должно быть, олень вспугнул птицу. Индейцам нет никакого резона забираться так высоко, а бандиты — народ чертовски ленивый.
— Может, гризли?
— Это меня не удивило бы. Мы едем по звериной тропе. По ней ходят и медведи. Вот когда созревает ягода, тогда они готовы пробираться хоть сквозь пекло, лишь бы добраться до нее.
Шеннон снова оглядела склоны. Ели, пихты и осины росли густо, и за ними ничего не было видно. Впереди лес редел, что говорило о близости к Лугу гризли. Окруженный по краям невысокими кустами и ивами, луг был последним щедрым пастбищем для оленей. После него растительность становилась все более скудной, затем исчезала совсем, и ветер обдувал лишь рыжие голые скалы, возвышающиеся на фоне безоблачного неба.