Только монстр
Шрифт:
Джоанна поняла, что Аарон только что открыл ей один из фамильных секретов. Он, всегда защищавший и охранявший наследие рода, только что сообщил важную информацию полукровке, с чьей семьей враждовал.
– И ты возненавидишь меня, когда увидишь, что я одна из Хантов? – прошептала Джоанна.
Аарон не ответил, но она уже и сама поняла правду. Для монстров кровь не имела значения. Главным было обладание даром для преумножения влияния семьи. А бесполезная и бессильная девчонка не имела способностей Хантов.
– По человеческим меркам вы действительно являетесь родственниками, – вздохнул Аарон. – Ты любишь их, а они любят тебя.
–
– В детстве монстры могут обладать не одной способностью, а несколькими: от обоих родителей и даже передавшимися через поколение. Но по мере взросления остается только один дар – он и определяет, кем ты являешься. Когда этот дар стабилизируется, проводятся испытания, чтобы подтвердить принадлежность к настоящей семье.
– Я никогда ничего подобного не проходила, – растерянно сказала Джоанна.
– Обычно испытания проводят, когда ребенку исполняется двенадцать лет, – сообщил Аарон. – Мои способности подтвердили в девять.
– В девять? – с ужасом переспросила Джоанна, с трудом укладывая в сознании испытания, которые определяли, что половина семьи больше не является твоими родными. А что, если у братьев и сестер обнаруживается разный дар? Их разлучают? – Так рано?
– Я невероятно гордился собой, – в голосе Аарона звучало презрение к своей прежней глупости. – Еще бы – проявить в столь юном возрасте не просто способности Оливеров, но и умение определять разные семьи. Даже среди остальных это считается редкостью и свидетельствует о силе дара. Но вот после испытания… – На его лице промелькнули тени из-за проезжавшей мимо машины, чей свет фар на мгновение проник за полупрозрачную стеклянную панель двери. – После испытания меня отвели в комнату, где держали связанного пленника. Он сидел в клетке с толстыми железными решетками. – Дыхание Аарона стало прерывистым, тяжелым. – Его… Его начали тыкать электрохлыстом для скота, чтобы заставить посмотреть мне в глаза. Сказали, что если я когда-нибудь увижу кого-то похожего на того пленника, то должен убить его. Или уведомить королевский совет, если сам не сумею справиться.
Джоанна тут же вспомнила, как удивился Эдмунд, заглянув ей в глаза, после чего отдал приказ убить ее. Затем вспомнила, как Аарон загораживал ее от отца во дворце Уайтхолл, безропотно снося оскорбления. Обеспечивал ей безопасность.
– Больше я не видел никого, похожего на того пленника. До тех пор, пока не встретил тебя в лабиринте, – добавил Аарон. – Пока не оказался достаточно близко, чтобы заглянуть тебе в глаза.
– И кто же я такая? – прошептала Джоанна.
– Не знаю, – пожал он плечами. – Знаю только, что тебе нельзя подходить ко мне, если удастся предотвратить нападение и изменить хронологическую линию. И нельзя мне доверять. Я не буду помнить ничего. Не буду помнить… – Аарон осекся, но потом все же с трудом выдавил: – Не буду помнить, сколько ты для меня значила.
Когда Джоанна почувствовала, что вот-вот заплачет, он отвел глаза.
– Аарон…
– Не надо. Пожалуйста.
– Аарон, – прошептала она и взяла за руку парня, который всегда помогал и был рядом.
Он наконец поднял на Джоанну взгляд и несколько бесконечно долгих секунд смотрел так пронзительно, что показалось: Аарон сейчас ее поцелует. Затем он вытащил что-то из кармана. Из-за подступивших слез ей пришлось пару раз моргнуть, чтобы понять: это небольшая брошь в форме птичьей клетки с основанием, украшенным
– Нашел на дне гардероба в спальне, – пояснил Аарон, нежно, почти благоговейно проводя большим пальцем по броши, а потом отдал ее Джоанне. – Эта вещь принадлежала моей матери.
– Она жила здесь? – тихо поинтересовалась она.
Аарон покачал головой, но не отрицательно, а так, словно не мог говорить об этом, после чего сказал:
– Можешь перевернуть?
Джоанна послушалась. На плоской латунной поверхности обратной стороны броши с простой застежкой были вручную нацарапаны две цифры. Одну из них кто-то перечеркнул: 100. Вторая была сделана другим почерком: 50.
– Дар семьи Мтвали – помещать собранное время в предметы, – сообщил Аарон. – Мы называем их жетонами для путешествий. Эту брошь можно использовать для прыжка на пятьдесят лет, не воруя при этом жизнь у людей. Понимаю, – сказал он до того, как Джоанна успела возразить, – что в моральном плане подобные вещи ничего не меняют, но перемещение при помощи них становится гораздо легче и ощущается совсем по-другому. Обещаю.
Джоанна не слишком поверила объяснению. Неважно, сама она украдет время человека или это уже сделал кто-то до нее. Но сейчас она могла думать только о том, что, скорее всего, видит Аарона в последний раз – вне зависимости, получится ли у нее изменить события или нет.
– Когда будешь готова, – тихо произнес он, – просто подумай о том моменте, куда хочешь попасть. Помнишь свои ощущения во время прыжка?
Джоанна закрыла глаза и попыталась вновь вызвать то притяжение, которое почувствовала при перемещении из Ямы. То стремление к путешествиям в иные эпохи, которое так старательно отгоняла с того дня.
– Я догадался, куда ты направляешься, знаешь ли, – шепотом добавил Аарон, и Джоанна ощутила легкое и нежное прикосновение его ладони к своей щеке, всего на секунду. – Ты возвращаешься домой.
Домой. Прошло так много времени с тех пор, как Джоанна позволяла себе подумать о том, чтобы вернуться, но, услышав слова Аарона, почувствовала почти невыносимое желание снова очутиться там. Она вспомнила, что именно это томление, стремление куда-то и запускает перемещение во времени.
Но, конечно, ничего не произошло. Видимо, дар Патела еще действовал, никуда не пуская.
– Мне жаль, что нужно покидать вас, – вздохнула Джоанна.
Аарон не ответил.
Она открыла глаза и поняла, что по-прежнему находится в том же доме. Но вскоре заметила и некоторые отличия. Фотографии на стенах висели другие. Стеклянная панель в двери тоже изменилась: стала полностью прозрачной и без волнистых утолщений.
А Аарон исчез.
22
На первый взгляд в Холланд-Хаусе все осталось по-прежнему. Туристы бродили по парку, лакомясь мороженым и поедая булочки с сосисками. Одетые в исторические костюмы экскурсоводы водили группы посетителей по всей территории поместья и садам.
Вот только Джоанна не узнавала никого из сотрудников. Кроме того, они выглядели не работниками музея, а скорее переодетыми полицейскими, так как бдительно следили за каждым человеком – от продавцов мороженого до волонтеров.