Только монстр
Шрифт:
– Нет, – с отчаянием пролепетала Джоанна.
– Конечно нет, – согласился он. – Ведь они даже не знали, что кто-то крадет у них жизнь.
Сердце оборвалось. Все кончено. Ник сейчас убьет ее.
Но вместо того, чтобы приблизиться, он сделал шаг назад. И еще один. Затем, не говоря больше ни слова, открыл дверь камеры, вышел и запер ее за собой. Сначала на ключ, потом задвинул тяжелый засов. Почувствовав панику от нового приступа клаустрофобии, Джоанна выкрикнула:
– Ник!
Но он уже исчез из поля зрения и неизвестно, слышал ее или нет.
В любом случае, действие
Истина же заключалась в том, что Джоанна никогда и не надеялась, что Ник ей поверит. Но она должна была попытаться. Должна была точно выяснить, есть ли хоть один шанс на мирное разрешение конфликта.
Она пошарила по полу, пока не нащупала шпильку, и почувствовала, как усиливается действие препарата. Он вынуждал пленницу во всеуслышание объявить о попытке освободиться. В груди зарождался истерический смех. Джоанна старалась его подавить, но он неудержимо рвался наружу вместе с желанием говорить.
Нужно озвучить какую-то другую правду.
– Когда мы впервые встретились, – выпалила Джоанна и сама услышала, какие сильные эмоции вплелись в эти слова. Она зажмурилась. Препарат заставлял ее не только говорить, но и чувствовать. – Когда мы впервые встретились, то я ощутила себя так, будто уже знала тебя. Так, будто знала тебя всю свою жизнь.
Ответа не последовало, и Джоанна понадеялась, что Ник не слышит ее.
– Где бы ты ни находился, меня тянуло к тебе, как цветок к солнцу, – она говорила, одновременно вслепую шаря шпилькой в замке и старалась не фокусироваться на своих действиях, однако приоткрыла глаза, услышав тихий щелчок одной из поддавшихся пружин. Затем велела себе сосредоточиться и продолжила рассказывать: – Когда мы поцеловались той ночью, сбылась моя самая заветная мечта. Ничего еще не хотелось мне так сильно. Потом, после нападения, я долгое время думала, что ты обманывал меня все лето. Но в кафе, там, в девяностых, снова засомневалась. Ты ведь не убил меня тогда, хотя и знал, что я украла часть людской жизни…
За решеткой раздались шаги. Ник приблизился и посмотрел на Джоанну через толстые железные прутья. Значит, он не ушел и все слышал. При виде его она почувствовала, как сердце пропустило удар.
– В семье Лю есть история про то, что раньше существовала другая хронологическая линия, – продолжила она.
– Я знаю, что ты пытаешься освободиться, – прокомментировал Ник. – Пытаешься снять наручники. Бесполезно. Тебе не удастся выбраться из камеры.
– Разве ты сам не чувствуешь, что все происходящее сейчас неправильно? Что нынешний поток времени – искаженное отражение прежнего? – Если он это и чувствовал, то никак не показывал. Однако сыворотку правды это не заботило. Она заставляла продолжать рассказ, давясь словами. – В истории семьи Лю говорится, что в изначальной линии герой был обычным юношей, влюбленным в девушку-монстра.
–
– А еще там говорится, что если двое предназначались друг другу в истинной хронологической линии, то и в нынешней судьба будет пытаться соединить их, чтобы восстановить прежний ход событий. Чтобы…
– Джоанна, прекрати.
– Не могу, – ей до слез хотелось рассмеяться. – Твоя дурацкая сыворотка правды заставляет меня болтать, не затыкаясь. Думаю, тебе придется меня убить, чтобы я замолчала.
Ник схватился за железные прутья решетки с такой силой, что побелели костяшки. Заметив это, Джоанна не удержалась и прокомментировала:
– Что, тебе не понравилось мое предложение? Почему? Ты ведь убил всех остальных.
– Ты похитила время жизни ни в чем не повинных людей, – официальным тоном объявил Ник. Эти же слова он говорил другим монстрам перед тем, как расправиться с ними. – Я не могу позволить тебе причинить вред кому-то еще.
Джоанна повернула шпильку в точности так, как учила бабушка. Почти получилось!
– Значит, ты все же решил меня убить? Или попросишь подручных сделать грязную работу вместо тебя? – осведомилась пленница. Она заметила промелькнувшее на лице собеседника угрожающее выражение и поняла, что он не разрешит никому другому коснуться ее. – Тогда какие остаются варианты? Держать меня узницей здесь? Или передать в полицию? Но за какое преступление? Скажешь: «Она дотронулась до затылка нескольких людей»?
– Прости, Джоанна, но я не верю в то, что мы потерянные родственные души или кем ты там нас считаешь, – произнес Ник. – Мне следовало выполнить свой долг с самого начала. Факт остается фактом: ты монстр и будешь вредить людям до тех пор, пока жива.
С резким щелчком замок левого наручника открылся. Джоанна сбросила его и тут же сняла другой браслет. Показала Нику свободные запястья.
– Неважно, – отмахнулся тот. – Ты не можешь перемещаться во времени, не имея его, иначе погибнешь.
– Я не позволю тебе и дальше убивать нас, – откликнулась Джоанна, чувствуя, как к горлу подкатывает ком.
– От тебя ничего не зависит. Ты заперта в камере и не можешь получить время для путешествий, если поблизости не окажется людей. А я этого не допущу.
Джоанна собрала в кулак все свое мужество. Она и сама не знала, чего боится больше: что ее план сработает или что не сработает.
– Ты прав, – заявила она, слыша, как в голосе звенит испуг. – Мне действительно требуется время для путешествий. Но я кое-что поняла, когда очнулась здесь. Поняла, что являюсь не только наполовину монстром, но и наполовину человеком.
Ник ахнул от внезапного озарения, когда Джоанна уже поднесла пальцы к собственному затылку, и выкрикнул:
– Не надо!
С огромным усилием забирая свое же время, она рассеянно задумалась, о чем именно он просил и не сорвались ли слова с его губ помимо воли. Затем услышала чей-то вопль, заглушавший даже бряцанье ключей в замочной скважине, и поняла, что его издала она сама. Когда Джоанна крала часть жизни у людей, они, по-видимому, ничего не чувствовали, но сейчас процесс больше напоминал вырывание кусков собственной плоти.