Только моя

Ляпота Елена Михайловна

Лида зашевелилась, почувствовав чье-то чужое присутствие, и открыла глаза. Она не сразу узнала Мамая, а когда наконец сообразила, кто сидит рядом с ней и держит ее за руку, вытянулась как струна. Но сил сопротивляться и выражать свое негодование у нее не было.

— Что тебе еще от меня надо? — спросила она безжизненным хриплым голосом, который не узнавала даже она сама.

— Я пришел извиниться, — робко сказал Мамай, искренне не зная, что ей ответить.

— Это ты меня извини, но это просто смешно.

— Знаю.

Мне нечем искупить свою вину. Я только хотел сказать, что не хотел тебе зла. Лично тебе. Я ошибся. Я перепутал тебя с другой. Это твоя единственная вина передо мной — в том, что ты похожа на девушку, которая даже не стоит того, чтобы упоминать о ней в этой комнате. Моя же вина перед тобой огромна… Я пришел, чтобы хоть как-то попытаться исправить то, что натворил.

— Какие длинные речи. Не ожидала… — зло улыбнулась Лида. — Мне ничего от тебя не надо. Если искренне хочешь загладить вину — уйди и закрой за собой дверь.

Мамай помрачнел и уставился на нее, словно нашкодивший ребенок, которого не хотят прощать, и он знает, что это не шутка, а слишком всерьез.

— Не надо. Может, ты скажешь, что я последняя сволочь, но я не уйду. Я сейчас отвезу тебя в лучшую больницу в городе.

— Нет, — Лида подскочила на кровати, срываясь на крик. — Я никуда не хочу. Оставь меня в покое! Раз и навсегда — оставь!!!

Но Мамай ее не слушал. Он встал и позвал старушку, чтобы помогла Лиде собраться. Серафимовна вошла, держа на руках Степку.

— Вот, мы проснулись от вашего крика. Нехорошие взрослые, мешают детям спать. — приговаривала она, с хорошо скрытым любопытством разглядывая обоих.

— Помогите, пожалуйста, Лиде собраться. Мы едем в больницу. Не смотрите, что она протестует.

— Тогда подержите племянника.

— Нет, — в ужасе закричала Лида, — не отдавайте ему моего ребенка! Не отдавайте! Людмила Серафимовна, он бандит. Не отдавайте ему моего малыша. Вызовите милицию! Прошу вас…

— Ну, ну, милая, — ласково сказала Серафимовна и погладила по голове.

— Вы думаете, я сумасшедшая, — шептала Лида, и слезы текли по ее щеке ровными струйками, — пожалуйста, я прошу Вас, не отдавайте ему моего малыша.

Мамай аккуратно взял Степку на руки и удивился тому, какой он маленький и беззащитный в его огромных ручищах. Это было ни с чем не сравнимое чувство, которого он прежде никогда не испытывал. И в то же время мальчик был очень велик для своего возраста. Малыш-великан. Степка внимательно смотрел ему в глаза своими большими черными как смоль глазенками и сосал палец. Странно, что он не заплакал. Мамай был уверен, что дети его боятся. А этот нет.

Хороший пацан. У Мамая зародилось чувство, что они смогут поладить. Когда-нибудь этот малец вырастет и станет настоящим мужиком, в этом Мамай не сомневался.

Лида между тем попыталась вскочить

на ноги, но едва стала на пол, как скрючилась от пронзившей ее боли и упала прямо под ноги Мамаю. Тот нехотя отдал малыша Серафимовне и поднял Лиду на руки.

— Посидите немного с мальчиком. Я отвезу ее в больницу и вернусь.

— Я могу вам доверять, молодой человек? — подозрительно спросила Серафимовна.

— Можете, — твердо сказал Мамай. Он уместил Лиду на одной руке, а другой вытащил из кармана пачку долларов и положил на прикроватную тумбочку. Глаза Серафимовны сначала удивленно, а потом восторженно проследили за его рукой. Мамай мысленно усмехнулся. — Позаботьтесь о малыше.

С этими словами он вышел, унося тихо плачущую в изнеможении Лиду. Она ничего не могла поделать, кроме как беспомощно прижаться к его плечу, доверяя судьбу свою и своего сына в его коварные цепкие руки. И в этот момент Лида его искренне ненавидела. Но что она могла поделать?

Глава 38

Она пролежала в больнице два долгих мучительных месяца. Лида шла на поправку медленно не столько потому, что болезнь ее была тяжелой, а по причине того, что душа ее кричала, вопила и никак не могла успокоиться. Страх перед будущим, страх за своего ребенка мешал ее организму бороться с болезнью. Об этом ей постоянно говорили врачи, но Лиде очень сложно было себя перебороть.

Она рвалась увидеть ребенка, прижать его к себе, защитить. Но врачи запрещали, говоря, что ребенку вредно находиться в обществе больных. Поэтому Лида мучилась от неизвестности, как он и что с ним.

Ей все-таки пришлось довериться Мамаю. Звонить родителям было бессмысленно. Ей некуда бежать. Все дверцы захлопнулись и она в мышеловке прямо перед мордой огромного усатого кота — того самого, от которого хотела сбежать.

Мамай приходил чуть ли не каждый день. Он подолгу сидел возле кровати, гладил ее руки, волосы и рассказывал о Степке, о том, что происходит в мире, о разных мелочах, стараясь ее развлечь. Он больше не заговаривал о том, что произошло, и Лида была ему за это благодарна.

На ее тумбочке всегда стояли цветы и лежали свежие фрукты. Мамай как мог проявлял свою галантность. Поначалу Лида встречала его в штыки и швыряла букеты ему в спину, едва за ним закрывалась дверь. Но она хорошо помнила, что ее ребенок находится в его руках.

Их ребенок. Мамай даже не догадывается об этом. И это огромное счастье.

Наконец настал тот вожделенный день, когда врач сказал, что Лида уже практически здорова и может, если так уж сильно хочет, вернуться домой. Наконец-то она увидит сына! Лида все еще прихрамывала, но от волнения носилась по палате словно заведенная. Скорей бы прижать к груди это маленькое родное тельце. Должно быть, он уже сильно подрос.