Только одна ночь. Ошибка прокурора
Шрифт:
– Да ну? – изумляется тот. – Харитонова отправь, – кивает на Хилого. – А я тут за этим присмотрю. Не нравится он мне. Надо в отдел везти. Пальцы пробить. Ну какой прокурор, на хрен!
– Старший советник юстиции, – рявкаю, теряя терпение. – Устроили тут балаган, кто пойдет за Торгановым. Приказ слышал, лейтенант? Шагай! Или под служебное расследование решил нарваться? – угрожаю и чувствую, как противно колет затылок и раздуваются ноздри. Точно сейчас взорвусь.
Я вам покажу «пианино», суки!
– Добрый вечер! – слышится от двери знакомый
В мятых штанах и такой же майке в дом влетает Тор. Злой как собака. Только молота в руках не хватает.
– Ой, здрасьте, Виктор Петрович, – расплывается в улыбке капитан Тимур. – Вот приехали по вызову… А тут «прокурор» какой-то! – роняет насмешливо.
– Начальство надо знать в лицо, – сердито пыхтит Торганов. – Вам документы предъявили?
– А вдруг это подделка, – недовольно восклицает Тимур. Двое других молча сливаются с пейзажем.
– Ага, и форма, и паспорт, – кивает Тор и подводит итог. – Прокурор настоящий. Про сигнализацию я не предупредил. Даже не знал, что Елена Вадимовна поставила. Если вызов ложный, я заплачу…
– Да я сам, Витя, – лезу за кошельком и добавляю хмуро. – Вы бы так настоящих домушников ловили.
– Так ловим, – негодующе выдыхает Стэтхэм.
– И много поймали? Вы лично? – давлю холодным взглядом. Ну не нравится мне этот парень, хоть тресни!
– Хмм… – закашливается он.
– Ни одного, – замечаю с усмешкой и великодушно отпускаю патруль. – Ладно, бойцы, свободны. Благодарю за службу.
Парни выходят гуськом, а Торганов разводит руками.
– Ну, прости, Феликс. Надо было с тобой пойти. А я домой торопился…
– Да ладно, проехали! – отмахиваюсь я и прошу, не скрывая усмешки. – Раз зашел, покажи, что тут и как, по-соседски.
– Да я сам толком ничего не знаю, – пожимает плечами Торганов и вздыхает тяжко. – Ну, пойдем, посмотрим.
Видимо ему совсем неохота тут со мной по дому таскаться и наверняка хочется в кроватку, под теплый бок к жене.
– Ладно, я сам, – мотаю головой. Человек и так на меня столько времени потратил. Неудобно.
– Тут вроде больше капканов нет, – соглашается со мной Витя.
– Да я сам дурак – не додумался! Такой дом, и без сигнализации?
– Ну, прости, брат, – виновато тянет Виктор.
– Ладно, проехали, – стукаю его по плечу. – Все нормально, бро… Дом я покупаю. Как там с хозяйкой связаться?
Записываю телефон. Провожаю Торганова до калитки. Долго вожусь с замками и, наконец, возвращаюсь обратно. Бесцельно брожу по комнатам. Кабинет, гостиная, еще какая-то комнатенка пустая и рядом спуск в подвал. Перегнувшись над деревянными перилами заглядываю вниз. А там сауна и диван какой-то виднеется.
Ладно, завтра с утра на свежую голову еще раз везде пройдусь. Надо все недостатки выявить и сбить цену.
«А кстати!» – тру лоб и ржу. Я же даже не спросил, сколько эта хибара стоит. А, что там! Прокуроры гуляют!
Поднимаюсь на второй этаж, дергаю первую попавшуюся дверь и попадаю в роскошную библиотеку. Нет, я знал, что хозяева
Веду пальцем по выпуклым корешкам серьезных изданий. Нет, тут не полные собрания сочинений прозаиков и поэтов, не лоснящиеся золотом переплеты нарядно изданной ахинеи типа «Тысяча великих анекдотов» или «Стопятьсот мудрых мыслей». Наоборот, сборники по юриспруденции, справочники по медицине и книги по философии.
Наверное, собирал чувак, а как ласты склеил, так никому его наследие и на хер не нужно. Так и я сдохну, а Алиска все мое барахло на свалку отнесет. Выкинет и забудет.
Провожу ладонью по толстой буйволовой коже большого кресла, стоящего у окна. От нечего делать вглядываюсь в темноту и иду обходить свои новые владения дальше, постепенно влюбляясь в этот дом.
«По-любому куплю», – решаю, ощущая себя наследником неведомого профессора Никольского. Распахиваю следующую дверь и замираю на месте. Большая комната с окнами во всю стену встречает меня эхом и пустотой.
«Обои надо переклеить и поставить кровать. Размер кинг-сайз из Москвы выписать», –мечтательно оглядываю свою будущую спальню. Будет куда телочек привести. Потягиваюсь довольно и дергаю бронзовую ручку двери. А там еще одна комната. Тоже пустая. Не знаю, как ее использовала профессура, а мне под гардеробную в самый раз.
Бесцельно брожу по второму этажу и снова забредаю в будущую спальню. И будто наяву вижу тяжелые шторы на окнах, огромную кровать с кожаным изголовьем и девчонку, спящую на черных простынях. Ту самую сладкую девочку, с которой тусил в горах.
Мое личное наваждение, мой личный дурман.
«Где ты? Как мне найти тебя?» – поднимаю глаза к потолку. Полгода прошло, а я до сих пор о ней думаю. Вроде, взрослый мужик. А веду себя как пацан дурной. Страдаю не пойми по кому.
Нет, ее точный портрет я и сейчас по памяти нарисую.
«Нос вздернутый, маленький, глазищи на пол-лица, светло-серые, почти голубые, на подбородке ямочка, и щечки бархатные», – прет из меня профдеформация. И вместо портрета получается фоторобот.
«Надо найти ее», – спускаюсь на первый этаж по круглой лестнице. И снова думаю о Юле. Вспоминаю стройные ножки, выглядывающие из-под одеяла, и маленькие розовые пальчики, которые я за малым не облизал тогда.
Постеснялся, придурок. Будить не хотел. А утром она исчезла, зараза.
В штанах становится тесно, и это немного отрезвляет. Гляжу на часы, половина второго ночи.
«Ну и где я тебе сейчас кого-то найду? – опускаю глаза к вздыбившейся ширинке. – Идем спать, дружок. Завтра, конечно, будут сношения. Но большей частью церебральные», – усмехаюсь криво.
Мне будут делать мозги, я кого-нибудь отымею самым извращенным способом, то есть в мозг.
Быстро принимаю душ, вытираюсь мятой майкой. Полотенца тут для будущих хозяев не предусмотрены. И прихватив с кресел пару гобеленовых подушек, заваливаюсь спать на диване в гостиной.