Только одна ночь. Ошибка прокурора
Шрифт:
«Тогда ты жил как человек, а потом, будто под наркозом, женился на Лиде, и понеслось», – сжимаю скулы. На хрена б она мне сдалась, генеральская дочь. Кроме хлопот и позора, никакого профита.
Машина несется по центру. И Морозов гордо рассказывает о своих заслугах. Здесь что-то покрасили, здесь восстановили, тут открыли, а вон там ларьки снесли.
– Кто бы мог подумать, что из тебя толковый мэр выйдет, – замечаю не без сарказма.
– Если честно, то надоело уже все. Хочу обратно в адвокаты. Там хоть работа нервная, но хорошо оплачиваемая.
– А я бы в нотариусы пошел, – заявляю мечтательно. – Прикинь, Фей, работка. Сидишь за столом с умным видом. И печати ставишь…
– За день так намашешься, что кушать не можешь, – смеется Тимофей и указывает на виднеющуюся за окном речку, катерки и лодки. – Ну, вот тут наша Беверли Хилл и начинается. Слава, езжай помедленнее. Рыча, смотри по сторонам. Если что понравится, говори. Остановимся.
Представительская Тойота еле-еле ползет по широкой улице. Разглядываю дома справа и слева. Есть симпатичные. Но не более. Из-за таких тормозить нет смысла. На службу надо. Дом потом сам присмотрю. Неделю-другую можно и в служебке перекантоваться.
Сейчас главное, в должность вступить и с персоналом познакомиться.
– А вот гляди, – отвлекает меня от раздумий Морозов. – По-моему, ничего так…
– Остановите, пожалуйста, – прошу водителя и первым вылетаю на тротуар. Задрав башку, разглядываю строгий белый фасад, украшенный скромной лепниной. Засматриваюсь на дикий виноград, вьющийся по каменному забору.
– Эта линия выходит к реке, – уточняет сзади Фей и усмехается довольно. – Ну что, Рыча, нравится?
– Хороший дом. Хозяев бы найти!
– Найдем, – совершенно спокойно заверяет меня Шанский мэр, и мы едем дальше.
А минут двадцать спустя представляет меня местным прокурорам.
В небольшом актовом зале их набивается штук двадцать. Рассматривают меня, как зверушку в зоопарке. Обвожу взглядом зал. Всматриваюсь в лица. С наскока понять невозможно, кто друг, а кто враг. Но чуйка мне подсказывает, что последних до фига, а вот первых днем с огнем не сыщешь. Служба покажет. Иногда и враги помогают, и друзья могут скурвиться. Плавали, знаем.
Толкаю речь о задачах службы, про раскрываемость и борьбу с коррупцией. Слушают внимательно, глядят преданно.
– На этом все, – закругляюсь по–быстрому. – Замов прошу ко мне в кабинет, – добавляю строго и до конца дня слушаю отчеты по ситуации в районе в целом и по каждому делу в отдельности.
И только когда темнеет, выхожу с работы. Нормально так заехал представиться!
В кармане тренькает сотовый. Морозов. Отвечаю сразу.
– Слушай, бро, ну я тебя не дождался, – вздыхает он в трубку. – Своих дел дуром. Ты там все порешал? Ужинать собираешься?
– Уже вышел на улицу и жрать хочу как собака, – признаюсь как на духу. Сунув портфель под мышку, верчу головой по сторонам в поисках хоть какой–нибудь забегаловки. Но никакого общепита поблизости нет.
– Подожди две минуту, сейчас я за тобой приеду, – велит мне
– Поужинаем где–нибудь? –предлагаю устало. Голова раскалывается. А желудок от голода сводит. Когда я ел в последний раз? Утром в поезде завтракал.
Черный рэндж подруливает прямо к крыльцу.
– Феликс, – окликает меня Морозов, открыв дверцу рядом с водителем. Запрыгиваю запросто. В машине пахнет кожей и неуловимо женским парфюмом. А сзади виднеются два детских кресла. Семейная тачка, ясен пень.
– Где бы нам пожрать, бро? – спрашиваю в надежде. Шарю жадными глазами по мелькающим вывескам. Вроде какой–то кабак только что проехали.
– У нас поешь. Лера стол накрыла. А я ключи нашел… – косится Тимофей и на ближайшем светофоре, сворачивает в небольшой переулок вдоль домов сплошь засаженный клумбами.
– Какие еще ключи? – роняю отрывисто. Голова за день не соображает ничего.
– От дома, что мы утром смотрели. Хозяева предложили тебе пожить там. Понравится, купишь. Нет, за аренду заплатишь. Никто ни к чему не обязывает, – Морозов тормозит тачку около высоких кованных ворот. Родительский дом. Я помню. На первом курсе мы здесь отмечали Новый год. И понесла же нас нелегкая почти за сотню километров в Шанск!
Ворота медленно открываются, пропуская нас внутрь. Красивый двор с ландшафтным дизайном, перестроенный дом. Мне он другим запомнился.
Вместо сухонькой мамы Фея на крыльцо выходит длинноногая красотка. А вслед за ней из дома вылетают девчонки. Розовощекие, пухлые. С хвостиками на макушке. Быстренько спускаются по ступенькам вниз и бегут к отцу.
– Папа! Папа!
И только потом замечают меня. Обняв Фея за ноги, прячутся. Одна совсем не смотрит, а другая, выглядывает хитренько.
– Давайте знакомиться, – присаживаюсь на корточки. И сам себя ругаю последними словами. Знал же, что у Морозова двойня, и даже шоколадки купить не удосужился. – Как вас зовут?
– Анечка и Аленка! – сообщает та, что побойчее. И обе девчонки как маленькие обезьянки, карабкаются к отцу на руки.
Тимофей подхватывает обеих сразу. И тот час же маленькие ручку начинают борьбу за главный приз. Кто обнимет папу.
А меня внутри колпашет от зависти. Аж узел тугой завязывается.
«Тебя тоже когда–то жена встречала со службы. И дочка верещала от радости, – напоминаю самому себе. – А ты все похерил, дурак. Так и будешь жить до старости один и помрешь в доме престарелых».
– Проходи, дорогой. Чувствуй себя как дома, – счастливо смеется Морозов, вместе с дочками поднимаясь по ступенькам. – Покормишь нас? – спрашивает жену. И поставив обеих дочек на ноги, распахивает дверь. – Давай, Феликс, накатим за встречу и о делах перетрем.
Почти сразу же мы остаемся за накрытым столом одни. Лера с детьми уходит на второй этаж и время от времени сверху слышатся топот маленьких ножек и смех.
Тимофей разливает по пузатым бокалам коньяк и в подробностях рассказывает обстановку в городе.